Икона церковь воинствующая автор. Царь иоанн грозный в иконографии xvi-xvii веков

ИКОНА «БЛАГОСЛОВЕННО ВОИНСТВО НЕБЕСНОГО ЦАРЯ»

Символические «идеалы-образы», которым стремилась соответствовать Россия, развивались все больше в направлении исторических и библейских аналогий. «Новый Киев», «Новый Царьград», «Новый град Константина», наконец, «Третий Рим» - все это ступени, по которым русское религиозно-философское сознание приближалось к главным «идеалам-образам», напрямую связанным с идеей богоизбранности, - «Новый Израиль» и «Новый Иерусалим».

На связь идеи «Третьего Рима» с ветхозаветными эсхатологическими текстами, введенными в оборот при работе над Геннадиевской библией, исследователи обратили внимание давно, установив, таким образом, факт влияния на образ России как «Третьего Рима» ветхозаветной эсхатологии. Однако думается, что этому заключению можно придать гораздо более расширительный характер.

В XVI веке самым значительным символом превращения Русского государства в Святую Русь стала икона «Благословенно воинство Небесного Царя», известная также под названием «Церковь воинствующая». Эта икона создана в начале 50-х гг. XVI века во время войны с Казанским царством. Она стояла в Успенском соборе рядом с Царским местом.

В этой иконе символически представлен весь религиозно-мистический и всемирно-исторический смысл бытия России на Земле, тот великий духовный смысл , который придавали бытию России древнерусские книжники. На иконе представлена панорама всемирной и русской истории - от битвы византийского императора Константина с его противником Максенцием до взятия Казани. Таким образом, победа над «бусурманской» Казанью приравнивается к великим битвам христиан во имя Христово, во имя защиты святой веры. А сам Иван Грозный ставится в один ряд с императором Константином, который почитается как равноапостольный святой, ибо первым признал христианство государственной религией в 304 году.

На иконе движущееся православное воинство предводительствует сам архангел Михаил. Вслед архангелу Михаилу устремились три вереницы воинов. В рядах воинства - знаменитые русские князья. В среднем ряду во главе всего русского воинства с огромным красным стягом, вероятно, Иван Грозный. В центре композиции, в царском венце и с крестом в руках - либо император Константин, либо Владимир Мономах. За ним - Владимир Святой с сыновьями Борисом и Глебом. Во главе верхней колонны воинов - Дмитрий Донской со своим небесным покровителем Дмитрием Солу неким, нижнюю колонну возглавляют Александр Невский и Георгий Победоносец.

Православное воинство движется от горящей крепости (видимо взятой в 1552 году Казани) к Небесному Иерусалиму. А это значит, что Русь теперь окончательно осознала духовный смысл своего земного существования и цель своего исторического развития - устроение Царствия Небесного, спасение и вечная жизнь в Небесном Иерусалиме. Поэтому Святая Русь отныне стала ассоциироваться не только с «Третьим Римом», но и с «Новым Иерусалимом».

Икона «Благословенно воинство Небесного Царя» не случайно была создана во время или сразу же после взятия Казани в 1552 году. Дело в том, что в сознании русских книжников XVI века Казань ассоциировалась с важнейшими для отечественной религиозно-философскими мысли символами - Царьградом и Иерусалимом 32 . Напомним, что Казань была столицей Казанского царства, первого царства, покоренного московским царем . Следовательно, взятию Казани придавалось глубоко символическое значение - с покорения Казани начинается богоизбранный путь России как защитницы истинной правой веры.

Эти идеи нашли отражение в так называемой «Казанской истории», создание первых редакций которой относится к 60–80-м гг. XVI века. В одной из версий этого памятника взятие Казани подано, как взятие Царьграда, а сама Казань представлена тем царственным градом, овладение которым приводит к окончательному воцарению Ивана IV Васильевича. Более того, предшественники царя, великие князья поминаются как неудачливые завоеватели Казани - они брали ее, но не умели удержать, поэтому и не могли быть царями: «И вземше единою Казань, и удержати за собою царства, и укрепити его не разумеша, лукавства ради поганых казанцев». Само же взятие Казани ставится в ряд древних походов русских князей на Царьград. Интересно, что и в других памятниках XVI–XVII вв. представлен символический статус Казани как источника русского царения.

Но помимо этого, Казань напрямую связывается с образом Иерусалима. Сама тема гибнущего Иерусалима вводится в «Казанскую историю» через воспоминание о гибели города Владимира и затем всей Русской земли в годы монголо-татарского нашествия: «Осироте бо тогда и обнища великая наша Руская земля, и отъяся слава и честь ея и предана бысть, яко Иерусалим в наказание Навходоносору, царю вавилонскому, яко да тем смирится». А поход Ивана IV дважды сравнивается с приходом римлян к Иерусалиму. В первом случае русский царь уподоблен Навуходоносору, во втором - Антиоху, пришедшему «пленовать Иерусалим». Причем в обоих случаях рассказ сопровождается парафразами из ветхозаветной книги пророка Иеремии. Таким образом, книжная традиция, выраженная в «Казанской истории», стала своего рода продолжением зримых символов иконы «Благословенно воинство Небесного Царя».

Интересен и еще один факт. Дело в том, что движение русского воинства к Небесному Иерусалиму, столь ярко представленное на иконе, неизбежно имело эсхатологический смысл, ибо устроение Небесного Иерусалима возможно только после свершения Последней битвы и Страшного суда. Иначе говоря, русские мыслители XVI века, четко осознавали, что полная духовная победа русского воинства означает одновременно и гибель Русского государства в его земном воплощении. Иначе говоря, спасение и обретение вечной жизни в Небесном Иерусалиме невозможно без прекращения земного существования Русского царства. Эти настроения представлены и в той версии «Казанской истории», о которой шла речь выше. Ведь Казань в «Казанской истории» представлена как гибнущий Иерусалим , а взятие Казани не только как прославление победы, но и как скорбный плач о гибели царственного города. Кстати, в русском фольклоре гибнущая Казань ассоциируется именно с русским городом-страдальцем. Следовательно, и автор иконы, и автор «Казанской истории» видели эту сложную диалектику победы-гибели, выраженную в идее христианского подвига, видели и стремились донести ее до сознания современников.

Вообще, первые попытки уподобления Москвы «Новому Иерусалиму» в русской религиозно-философской мысли появились уже в конце XV века. В «Изложениях пасхалий» митрополита Зосимы «Новому Иерусалиму» уподобляется Константинополь (в четырех списках памятника из пяти), а Москва - это «Новый град Константина». Следовательно, опосредованно, через уподобление Константинополю, Москва также уподобляется «Новому Иерусалиму», ибо теперь, после гибели Константинополя, берет на себя его мистические функции. В те же годы Новгород пытается осмысливать свою судьбу как судьбу «Нового Иерусалима», что прослеживается по новгородскому летописанию и ряду других памятников. Вполне возможно, что образ «Святорусского царства», использованный А. Курбским, тоже связан с ветхозаветными мотивами. Так, обвиняя Грозного в бессмысленном убийстве воевод времен «Избранной рады», он пишет: «Зачем, царь, сильных во Израили побил и воевод, от Бога данных тебе на врагов твоих…» Значит, вполне возможно, что и само «Святорусское царство» уподоблялось Курбским «Новому Израилю».

В XVI веке идея уподобления Москвы «Новому Иерусалиму» проникает в архитектуру. Об ожидании исполнения Русью Божественного замысла свидетельствует и рождение в XVI веке нового архитектурного стиля в церковном каменном строительстве - шатрового. По мнению историков архитектуры, создание храмов шатровой формы является символом тоски по внутреннему подъему, символом стремления ввысь гордой души. Устремленные в небо храмы - это признание себя Русью - наследницей того, первого храма Гроба Господня, уверенность, что, идя по дороге созидания «Третьего Рима», Москва станет Новым Иерусалимом. И совсем не случайно в честь рождения своего наследника, нареченного Иоанном, великий князь Василий III воздвиг в подмосковном селе Коломенском храм Вознесения, устроенный в новом, шатровом, стиле. Рождению будущего государя в 30-е гг. XVI века придавалось огромнейшее символическое значение… Устроенный в честь победы над Казанским царством собор Покрова Божией Матери, что на Рву (собор Василия Блаженного), имел придел Входа Господня во Иерусалим, а сам храм иностранцы иногда называли Иерусалимом. Борис Годунов позднее хотел воздвигнуть подобный иерусалимскому храму Воскресения Христова собор и в Кремле.

«Благословенно воинство Небесного Царя» (в советском искусствознании — «Церковь воинствующая») — икона, написанная в 1550-х годах по заказу Ивана Грозного в память о его Казанском походе 1552 года.

Предполагаемым автором иконы считают протопопа Благовещенского собора Кремля и царского духовника Андрея (с 1564 года — московский митрополит Афанасий). Икона находилась у южных врат кафедрального Успенского собора Московского Кремля возле царского места. Икона вместе с молебным местом царя, украшенным рельефами на сюжет «Сказания о князьях Владимирских», должна была демонстрировать преемственность власти московских царей от великих князей киевских и владимирских. В начале XX века икона находилась в мироваренной палате Кремля, а в 1919 году поступила в собрание Государственной Третьяковской галереи.

Название

Название иконы происходит от первой строки мученичной стихиры на стиховне пятого гласа на утрени понедельника:

« Благословено воинство небеснаго Царя: аще бо и земнородніи беша страстотерпцы, но аггельское достоинство потщашеся достигнути, о телесехъ нерадиша, и страданьми безплотныхъ сподобишася чести. Темже молитвами ихъ Господи, низпосли намъ велію милость. »

Стихира выражает идею, что мученики, пострадав за Иисуса Христа и приняв за него смерть, становятся воинами небесного Царя, то есть приравниваются к ангельскому чину. Происхождение названия иконы от данной стихиры было установлено В. И. Антоновой.

Название «Благословенно воинство…» икона имеет в описи Успенского собора начала XVII века («Да у царского и места образ „Благословенно воинство небесного царя“ на золоте в киоте, а киот деревянный, обложен оловом…»), затем её названия в описях начинают меняться: «Образ пречистые Богородицы и Грозного Воеводы» (1627 год), «Образ пресвятыя Богородицы да Архангела Михаила с лики святых» (1701 год, место иконы — «позади царского места»).

Источники сюжета

Источником такой иконографии «Благословено воинство…» является Откровение Иоанна Богослова. В нём описывается Небесный Иерусалим (Откр.21:10—21), вытекающая из него река воды жизни (Откр.22:1), а также горящий город — Вавилон великий (Откр.18:18—20).

Кроме Священного Писания, сюжет иконы находит аналогии в православных песнопениях. Так, во многих песнопениях в честь мучеников особо подчёркивается, что они, повторяя подвиг «подвигоположника Христа», первыми достигают «небесного пристанища». Также в текстах Октоиха есть песнопения, в которых Иисус Христос держит венцы, а сонм ангелов летит с ними навстречу воинам. Прямое указание на сюжет иконы содержит мученичен 9-й песни утреннего канона среды — «Полк богособран, воинство небесное, собор избранный, святая сень явистеся, вы всехвальнии мученицы Спаса, лукавого грады разрушающе Божественною благодатию».

Изображение на иконе вхождения войска в Небесный Иерусалим точно соответствует тексту послания митрополита Макария, с которым он перед началом Казанского похода обратился к его участникам. В нём воинам, которые умрут на поле брани, он обещает: «по реченному Господню словеси второе мученическое крещение восприимет пролитием своея крови… и восприимет от Господа Бога в тленных место нетленна и небесная и в труда место вхождение вышняго града Иерусалима наследие». Позднее митрополит в своём послании в Свияжск сравнил подвиг русского войска при покорении Казани с подвигом христианских мучеников и исповедников.

Сюжет иконы

Горящий город и Небесный Иерусалим

В правой части иконы изображён горящий город. Его атрибутируют как «град лукаваго», город, оставленный ради нового небесного града, или как Казань, покорённую Иваном IV во время его похода 1552 года. По мнению искусствоведа В. В. Морозова, этот горящий город не разрушается огнём, а очищается им. Это мнение основано на сообщении Степенной книги, содержащей описание видения одного из участников казанского похода — пресвитера Андрея (будущий митрополит Московский Афанасий и предполагаемый автор иконы): «…явьственно не во сне, но и на яве, над самым градом Казанию необычен свет разливающься по всему граду, в нем же мнози столпове солнцеобразнии, яко свещеным горением к небеси воспылахуся». Некоторые исследователи видят в очертаниях горящего города главную мечеть Казанского ханства — Кул Шариф, разрушенную Иваном Грозным.

От горящего города движется многофигурная процессия конных и пеших воинов, направляющихся к Небесному Иерусалиму, изображённому в левой части иконы. Он помещён на горе в сени красного шатра и заключён в мандорлу из красных и зелёных кругов, разомкнутую в одном месте; к этому месту ведёт дорога, по которой воинам предстоит войти в Небесный Иерусалим. Этот небесный град трактуют как образ Москвы. В нём воинов встречает Богородица с Младенцем Иисусом, сидящим у неё на коленях. Богомладенец раздаёт ангелам мученические венцы для воинов. У Небесного Иерусалима произрастает райский сад. Деревья в нём имеют красные плоды, а на деревьях вне райского круга плодов нет, и они, хотя и растут по берегам райской реки, относятся уже к земному пейзажу.

При изучении иконы «Благословенно воинство…» исследователи вначале отказывались давать ей какое-либо толкование, затем видели в ней связь с посланиями апостола Павла, позднее её стали рассматривать как апофеоз взятия Казани, предпринимая попытки идентификации изображённых на ней персонажей.

Райская река

Из Небесного Иерусалима вытекает райская река. Она обладает сложным символизмом: у Павла Муратова это библейская «чистая река воды жизни» (Откр.22:1), у В. И. Антоновой источник воды — ясли Христовы в Первом Риме, а иссякший источник — Византия, не сумевшая сохранить веру и завоёванная турками. В. В. Морозов указывает, что если река вытекает из яслей Христовых, то тогда два небольших источника, стоящих рядом с ними, можно понимать как Православную (источник, через который протекла река) и Католическую (иссякший источник) церкви. Тогда широкая река, текущая навстречу воинам, это символ истинной веры, ревнителями которой выступают российские правители.

Процессия воинов, движущаяся на иконе справа налево, разделена на три ряда, каждый из которых написан на золотом фоне с поземом в виде горок. Головы воинов верхнего и нижнего рядов окружены нимбами.

Архангел Михаил

Во главе всех рядов воинов изображён архистратиг небесных сил архангел Михаил верхом на крылатом огненном коне. Фигура архангела заключена в сферическую мандорлу. Иконография архангела Михаила как небесного архистратига является довольно редкой для русского искусства XVI века. Архангел находится у врат Небесного Иерусалима и, обернувшись назад, призывает всех остальных следовать за ним. Помещение его фигуры на иконе связано с тем, что архангел Михаил почитался как патрон рода московских государей (Иван Грозный называет его в своих сочинениях пособником всех благочестивых царей), а Архангельский собор Кремля служил их усыпальницей.

Воин со стягом

За фигурой архангела изображён молодой воин в алом плаще со стягом в руках. По мнению большинства исследователей, это изображение царя Ивана Грозного. Воин, как и архангел Михаил, обращает свой взгляд к остальным воинам, тем самым призывая их следовать за собой. Над его головой изображены три ангела, держащих в руках один венец. Они понимаются как ангелы трёх царств, над которыми властвует Иван IV — Московское, Казанское и Астраханское, а венец в их руках является шапкой Мономаха.

Пешие и конные воины

За воином со стягом в толпе пеших воинов изображена крупная фигура всадника в царских одеждах с крестом в руках. Её идентифицируют как Владимира Мономаха или императора Константина Великого. Основным аргументом в пользу идентификации фигуры с крестом как Владимира Мономаха выступает то, что Иван Грозный «называл его первым русским царём, а себя считал его преемником и наследником его царских регалий» (идентификация этой фигуры собственно с Иваном Грозным исследователями отвергается). Следом за ним на конях едут князь Владимир со своими сыновьями Борисом и Глебом. Фигура этого всадника выглядит громадной и выделяется на фоне окружающих её воинов. На самом деле она не крупнее фигуры воина со стягом или следующих за ней всадников; иллюзия её «громадности» объясняется тем, что она изображена парящей над окружающей её толпой.

Верхний ряд воинов возглавляют князь Дмитрий Донской и его небесный покровитель великомученик Димитрий Солунский. Предводителями нижнего ряда выступают воин без нимба с алым стягом (возможно Георгий, брат Ивана IV), святые Александр Невский и Георгий Победоносец. Кроме них, в воинах верхнего и нижнего рядов идентифицированы: Феодор Стратилат, Андрей Стратилат, Михаил Черниговский, Михаил Тверской, Всеволод-Гавриил Псковский, Довмонт-Тимофей Псковский, Феодор, Давид и Константин Ярославские. Идентификация связана с перечнем святых — покровителей русских воинов, содержащимся в послании митрополита Макария в Казань. Позем под ногами воинов изображён в виде горок.

Существует мнение, что такие идентификации воинов являются необоснованными и икону следует понимать как духовную аллегорию без символических указаний на исторические события. Основываясь на словах митрополита Макария из его послания в Казань («не токмо прощение грехов от бога получят за пролитие своея крови, но и сугубы мзды от бога восприимут в нынешнем веце» — о воинах, которые останутся живы в бою; «восприимет от господа бога в тленных место нетленна и небесная и в труда место вхождение вышняго града Иерусалима наследие» — о воинах, которые погибнут в бою), некоторые исследователи делают вывод, что воины без нимбов — это выжившие участники похода на Казань, а имеющие нимбы — павшие в бою. Относительно разделения персонажей на пеших и конных выдвигается предположение, что пешие воины — это чёрный люд, а конные — князья.

Написана, вероятно, по заказу царя Иоанна IV Грозного после покорения Казани. Находилась в Успенском соборе.

На иконе изображено шествие христианских воинов (приравниваемых к небесному воинству) из горящего земного града (отождествляемого чаще всего с Казанью) в град небесный - Новый Иерусалим, где их встречает Богородица с Младенцем. Младенец Христос приготовил воинам мученические венки. Воинство разделено на три ряда. Во главе его Архангел Михаил. За ним под алым стягом фигура, отождествляемая чаще всего с Иваном Грозным. Особо крупная фигура с крестом в руках в центре войска позади Грозного чаще всего связывается с Владимиром Мономахом. За ним следуют св. равноап. Владимир с сыновьями Борисом и Глебом. Верхний ряд ведут Димитрий Донской и Димитрий Солунский. Нижний - Александр Невский и Георгий Победоносец. Нетрадиционен формат иконы: ширина втрое больше высоты (369x144).

В качестве предположительного создателя иконы называется митрополит Афанасий.

Строгановская школа иконописи

Русская школа иконописи, сложившаяся в конце XVI века. Получившая название по имени купцов Строгановых, т.к. наиболее ярко проявилась в произведениях, созданных по их заказу. Лучшие мастера школы были московскими иконописцами. Впервые в истории древнерусской живописи художники строгановской школы открыли красоту и поэтичность пейзажа. На фонах многих икон показаны пейзажные панорамы с овражками и лесными полянами, с холмами, поросшими деревьями, травами и цветами, с извилистыми серебристыми реками, со множеством зверей и птиц.

Наиболее известные представители: Прокопий Чирин, Никифор, Назарий, Фёдор и Истома Савины, Степан Арефьев, Емельян Москвитин.

Особенности

• виртуозный рисунок
• дробная и тонкая проработка деталей
• сияющие и чистые краски
• многофигурные композиции
• пейзажные панорамы

Характерные произведения

• икона «Никита-воин» Прокопия Чирина (1593, ГТГ)
• икона «Иоанн Предтеча в пустыне» (20-30-е годы XVII века, ГТГ)

П. Чирин. Иоанн Предтеча - Ангел пустыни. 1620-е, ГТГ

Строгановские иконы отличаются светлыми, чистыми красками, тщательной выписанностью деталей, «драгоценностью» письма. Самым знаменитым иконописцем Строгановской школы является Прокопий Чирин. Его кисти принадлежит, например, знаменитая икона Иоанна-воина, а так же икона Владимирской Божией Матери

Традиции Строгановкой школы сохранялись в XVII веке. Но к концу XVII века происходит «вульгаризация» Строгановской живописи. Место настоящих образцов школы занимает подражания ей.

Назарий Истомин Савин Царевич Димитрий

Зодчество

Успе́нский собор - православный храм, расположенный на Соборной площади Московского Кремля. Сооружён в 1475-1479 годах под руководством итальянского зодчего Аристотеля Фиораванти, который, воздвиг здание по подобию Успенского собора во Владимире. Главный храм Московского государства.

Храм шестистолпный, пятиглавый, пятиапсидный. Построен из белого камня в сочетании с кирпичом.

Первоначальные росписи собора были выполнены в период с 1482 по 1515 год. В росписи принимал участие известный иконописец Дионисий. В 1642-1644 годы собор был расписан заново, но сохранились фрагменты первоначальных росписей, являющиеся древнейшим дошедшим до нас образцом фресковой живописи на территории Кремля.

В 1547 году здесь было впервые совершено венчание на царство Ивана IV.

В петербургский период продолжал быть местом коронации всех российских императоров, начиная с Петра II.

Вид с южной стороны Вид с восточной стороны

(на алтарные апсиды)

Це́рковь Ризополо́жения - православный храм на Соборной площади Московского Кремля. Название идёт от византийского праздника, отмечающего прибытие в Константинополь Ризы Богоматери, которая, несколько раз спасла город от нашествий врагов.

Возведена в 1484-1485 годах артелью русских мастеров, приглашенных в Москву из Пскова. До середины XVII века церковь являлась домовым храмом московских митрополитов, а затем патриархов. В 1655 году передана великокняжескому дворцу. Её соединили переходами с хоромами цариц и царевен, а во второй половине XVII века над северной и западной папертями возвели крытые галереи.

Архитектура храма

Небольшой одноглавый трехапсидный кирпичный храм поставлен на подклет кубической формы Своды опираются на четыре квадратных в плане столба. Необычно решено завершение храма. Переход к световому барабану решен без парусов - место пересечения центральных сводов прорезано цилиндрическим барабаном световой главы. Снаружи стены членятся на прясла лопатками. Центральное прясло и венчающая его закомара - значительно шире и выше боковых. С южной стороны сохранился перспективный портал с колонками, имеющими расширения - дыньки и сноповидные капители, к которому ведет высокое крыльцо. С трех сторон церковь украшена фризом из терракотовых балясин и орнаментальных плит. Пониженные апсиды опоясаны таким же орнаментальным фризом и килевидными арочками, опирающимися на тонкие полуколонки со сноповидными капителями. На центральных закомарах северного, западного и южного фасадов устроены неглубокие ниши-киоты.

Внутреннее убранство

Чудесное спасение Константинополя при помощи ризы Богоматери. Фреска из церкви Ризположения в Московском кремле. 1644 г.

В создании фресок внутри церкви в 1644 году принимали участие Иван Борисов, Сидор Поспеев и Семён Абрамов. Фрески изображают Христа, пророков и царей, а также сцены из жизни Богоматери. Внушительный иконостас создан Назарием Истоминым в 1627 году.

По мнению ряда исследователей, икона «Благословенно воинство Небесного Царя», изображающая шествие некоего многочисленного воинства к престолу Богоматери с младенцем Христом в Небесном Иерусалиме от окруженного языками пламени града, имеет второй смысловой пласт, являющийся фиксацией возвращения в Москву русского войска во главе с царем Иваном Грозным после «взятия» Казани (1). Соответственно, в контексте второго пласта смыслов град с престолом Богоматери прочитывается как контаминация Небесного Иерусалима и Москвы, а второй град отождествляется с Казанью. Присутствие в иконе других пластов смыслов (а всех пластов, на мой взгляд, пять) не получило отражения в литературе. Остаются невыясненными или не выясненными в полной мере смыслы и значения некоторых важных элементов изобразительного ряда иконы в обоих описанных различными авторами смысловых пластах. Вне внимания авторов остаются также хронологические проекции, обозначенные образами и сюжетными коллизиями иконы и имеющие принципиальное значение для понимания ее скрытых смыслов.

Казань - Иерусалим

Ранее уже высказывалось мнение, что град, окруженный языками пламени, воплощает в себе не только Казань, но и Иерусалим. С. В. Перевезенцев, которому принадлежит это наблюдение [Перевезенцев, 2007], связывает Иерусалим иконы с образом Иерусалима, оплакиваемым пророком Иеремией в его плаче, когда «погубил Господь все жилища Иакова, не пощадил, разрушил в ярости Своей укрепления дщери Иудиной, поверг на землю, отверг царство и князей его, как нечистых… На скинию дщери Сиона излил ярость Свою, как огонь» [Ветхий Завет. Плач Иеремии. 1: 2, 4]. Однако один из центральных по расположению символов иконы - белый платок в руке всадника, окруженного пешими воинами (предположительно, царя Василия III), - подсказывает, что град, о котором идет речь, это Иерусалим пророчеств пророка Иезекииля. Платок в руках Василия III - признак, по которому в нем распознается жених. (В средневековой Руси существовал обычай вручения царем ширинки {платка} своей избраннице после наречения ее невестой, в руках у Василия III символ несостоявшегося брака, долгая история неудачного его сватовства к «невесте» хорошо известна). В Книге пророчеств другой Жених (Господь) говорит, обращаясь к «дщери Иерусалима»: «И проходил Я мимо тебя, и увидел тебя, и вот это было время твое, время любви; и простер Я воскрилия риз Моих на тебя, и покрыл наготу твою; и поклялся тебе и вступил в союз с тобою... И ты стала Моею» (Ветхий Завет. Кн. Пророка Иезекииля. 16: 8). Однако «дщерь Иерусалима» (т. е. собственно Иерусалим) изменила избравшему ее, впала в блуд, и «после всех злодеяний» (16: 23) Господь сказал ей: «Сожгут дома твои огнем и совершат над тобою суд перед глазами многих жен» (16: 41). Напоминание о другом Женихе заключено и в образе Богоматери с младенцем Христом: вручение венцов (корон) славы победителям именно младенцем Христом подчеркивает ее образ как недавно избранной Господом Пречистой Девы, «дщери Иерусалима», - в контрастном противопоставлении другой «дщери» того же города, изменившей Господу пятью столетиями раньше. Вместе с младенцем Христом заказчик иконы и иконописец вводят в икону точно читаемый хронологический индикатор изображаемых событий - первые несколько лет после Рождества Христова, но хронологическая проекция, задаваемая образом младенца Христа, является сугубо условной: Иерусалим того времени переживал период относительного благополучия.

Казань - Золотая Орда
Из обозреваемых в реальном существовании адресатов, в образе пятибашенного града, помимо Казани, представлена также Золотая Орда.
Выделенная золотистым цветом стена горящего города включает в себя четыре полностью видимые башни (четыре «царства», которые образовались на территории улуса Джучи), к Небесному Иерусалиму идут три колонны воинства (победители трех царств {Сибирское ханство в 1555 г. вошло в данническую зависимость от Москвы}) и три ангела возлагают венец на голову Ивана Грозного (последняя аллюзия - преображенных ордынских царств - подмечена В. В. Морозовым [Морозов, 1984, с. 19]). В период создания иконы значительную часть Орды (территориально не меньше половины) еще предстояло завоевать, соответственно, на иконе изображена лишь половина или две трети мнимой Казани и половина пятой башни (Ногайской орды?). Башенная символика града имеет свою параллель в символике короны на голове казанского псевдодракона Большой государственной печати Ивана Грозного (2).

Голгофа
Шествие победителей тремя колоннами обычно объясняется референтной отсылкой к традиционному делению русского войска на большой полк, полки правой и левой руки, что вполне логично. Выше указывалось на вероятную связь такого деления еще и с числом побежденных ордынских царств. Вместе с тем остается без объяснения локализация войск на горе - на подоле, на склоне и на вершине (уровни горы обозначены линиями коричневого цвета). Именно такая локализация была настолько важна для заказчика и иконописца, что дальняя от зрителя колонна, идя по вершине горы, движется дугообразно - ломая таким образом обеспечиваемый двумя другими колоннами образ шествия. По мнению автора этих строк, в истории христианства есть только одна гора, ради которой шествие к Небесному Иерусалиму христианского войска может быть смещено с равнины на гору, а видимый образ шествия может выглядеть не вполне стройным. Эта гора - Голгофа. Как и в других случаях неявно выраженных образов, заказчик и автор замысла иконы (царь Иван Грозный) оставил зрителю подсказку: уровни горы обозначены не двумя линиями, которые хорошо видны на любой репродукции иконы, а тремя. Третья линия проведена по нижнему краю иконы и на репродукциях плохо различима. Она абсолютно прямая, почти сливается с нижним краем иконы и в композиционной стратиграфии иконы не имеет никакого значения. Но и функция у нее внекомпозиционная: она отсылает зрителя к образу ступенчатой Голгофы, какой она изображается на многих ритуальных предметах христианского культа. Крест, который всегда изображается с Голгофой, в данном случае находится в руках центрального персонажа иконы - царя Василия III. Пешие воины в окружении Василия III (единственная такая группа) сопровождают не царя, они сопровождают крест Спасителя и образуют собой крестный ход.

Река жизни и земные образы Небесного Иерусалима
Берущая свое начало у стен Небесного Иерусалима река имеет основным своим прообразом реку из Книги пророчеств Иезекииля [Ветхий Завет. Книга пророка Иезекииля. 47: 1-12] (3). В Книге пророчеств исток реки бьет «из-под порога храма» Небесного Иерусалима, «течет на восток», сойдя на равнину, река «войдет в море и воды его сделаются здоровыми. И всякое живущее существо, пресмыкающееся там, где войдут две струи, будет живо; и рыбы будет весьма много». «У потока по берегам его, с той и другой стороны, будут расти всякие дерева, доставляющие пищу; листья их не будут увядать, и плоды на них не будут истощаться; каждый месяц будут созревать новые, потому что вода для них течет из святилища; плоды их будут употребляемы в пищу, а листья на врачевание». В проекции на страту казанских смыслов река жизни Иезекииля находится в референтной связи с Волгой, текущей, как известно, до Казани на восток, а истоки ее находятся вблизи Москвы - Нового Иерусалима середины XVI в. Впадающая через Оку в Волгу Москва-река протекает у самых стен Московского Кремля и собора Василия Блаженного - архитектурного воплощения образа Небесного Иерусалима.
Примыкающий к повествованию о реке рассказ Иезекииля о наделении Господом детей Израиля землей и определении границ владений двенадцати колен Израилевых [Ветхий Завет. Книга пророка Иезекииля. 47: 13-23; 48: 1-28], думается, также нашел свое отражение в изображении «потока» на иконе.
Река жизни берет свое начало в одной из трех одинаковых по форме построек, расположенных под стенами Небесного Иерусалима и протекает через вторую, третья постройка находится на берегу истока. Постройки небольшие, вытянутые в длину и похожи на срубы (внутри как бы полые). В строго определенном изобразительном строе иконы они - прежде всего в силу своей загадочности - не могут быть ни случайными, ни обычным элементом пейзажа. Подсказка их символического значения, по мнению автора этих строк, задана их формой и количеством. Сходство построек со срубом заставляет вспомнить, что в период опричнины Иван Грозный возвел у опричного двора напротив Кремля крестообразный сруб церкви, простоявшей без крыши три года и символизировавший собой Небесный Иерусалим [Юрганов, 1998, с. 387] (который, согласно христианским традициям, изображается как здание, не имеющее крыши). Однако это был не единственный архитектурный символ Небесного града, возведенный первым российским царем. Другой такой символ можно видеть на втором опричном дворе самодержца - в Александровой слободе, каким этот двор изобразил художник из свиты датского посольства Ульфельдта в 1578 г. [Ульфельдт, 2002, с. 319]. Сооружение, о котором идет речь, представляет собой крестообразную постройку в виде помоста, но на концах (торцах) перекрестий устроены стенки, возвышающиеся над помостом больше, чем сам помост над землей. На перекрестье видно изображение круга, одного из ключевых символов христианства. Стенки на торцах перекрестий и круг указывают на сугубо символическое назначение сооружения. Наиболее вероятный объект символизирования в данном случае - Небесный Иерусалим. И, наконец, был и до наших дней существует третий архитектурный символ Небесного града, построенный Иваном Грозным - собор, более всего известный под названием собор Василия Блаженного. В XVI - XVII вв., судя по запискам иностранцев, его чаще называли Иерусалимом и Троицким [Иностранцы.., 1991, с. 137, 160, 276; Кудрявцев, 1994, с. 62; Успенский, 1998, с. 443]. Есть ряд признаков, которые объединяют это сооружение с храмом Небесного Иерусалима, - каким его видел в своем пророчестве Иезекииль: его трехъярусность, расположение на склоне горы (на «взлобье» в московской локализации), многочисленность внутренних объемов (у пророка Иезекииля - «комнат»), квадратный план - при виде сверху и соотношение размеров (сто локтей каждой стороны храма, виденного Иезекиилем, это приблизительно 50 метров каждой стороны московского воплощения образа Небесного Иерусалима). М. П. Кудрявцев, полагавший, что посвящение храма Троице является доминирующим, признавал, что храм воплощал в себе образ Небесного Иерусалима и указывал, в частности, в связи с этим на крестообразное расположение приделов на втором ярусе. [Кудрявцев, 1994, с. 211-213] На миниатюре из Царственного летописца, приведенной М. П. Кудрявцевым и изображающей освящение храма, чин освящения происходит на открытой площадке, занимающей значительную часть второго яруса храма [Кудрявцев, 1994, рис. 40]. В действительности в течение более чем столетия после завершения строительства собора галерея, окружающая храмы-приделы на втором ярусе и лестницы, ведущие на второй ярус, оставались непокрытыми. В пользу воплощения в храме образа Небесного Иерусалима говорит и то, что до 1656 г. шествие Вербного воскресенья «Вход Господень в Иерусалим», зародившееся в Москве, по мнению М. А. Ильина, после завоевания Казани и напоминавшее не только о евангельском событии, но и о победном возвращении войск Ивана Грозного в Москву в 1552 г., направлялось из Кремля в собор, построенный в ознаменование казанской победы (с 1656 г. процессия шла от Иерусалимского собора в Успенский в Кремле) [Успенский, 1998, с. 445].
Срубы без крыши, расположенные под стенами Небесного града на иконе, пожалуй, не что иное как символы трех Иерусалимов, построенных Иваном Грозным на земле. Два из них были временными, и, соответственно, через них протекают воды реки, подтачивая их и подчиняя таким образом течению времени. Третий Иерусалим времени неподвластен, его не подтачивают воды, но он стоит на берегу реки - той, которая течет на восток. Если в изображении реки присутствует и третий символ - змей мытарств, что более чем вероятно, то два отверстия в срубах, через которые проходит поток, указывают на раскаяние Ивана Грозного в грехе опричнины (отверстия в данном случае тождественны кольцам змея мытарств) или на то, что опричнина была для царя испытанием (4). И это обстоятельство, в свою очередь, заставляет отодвинуть предполагаемую дату завершения иконы (между 1552 и началом 1560-х гг.) (5), по меньшей мере, к 1572 г., когда была отменена первая опричнина.

30 венцов
Один из неразгаданных символов иконы - количество венцов (корон), которыми ангелы, получившие их из рук Христа младенца, встречают приближающихся к Небесному Граду воинов. Разгадку подсказывает пророчество Иезекииля, в котором он видит помост рядом с храмом Небесного града и «тридцать комнат на том помосте» [Ветхий Завет. Книга пророка Иезекииля. 39: 17]. Царствующий читатель и почитатель книги пророка мог видеть в будущих обитателях этих комнат избранных из всех святых и подвижников христианского мира на всем пути мира к спасению.

Осада и штурм Казани как мистерия
Пророчества Иезекииля, сопровождавшие рождение иконы «Благословенно воинство Небесного Царя» предваряют и те события, которые предшествовали возвращению воинства из Иерусалима-Казани. Осада Казани длилась 43 дня. С. Х. Алишев в своей известной монографии определяет длительность осады в 41 день, начиная с 23 августа [Алишев, 1995, c. 143]. Но Иван Грозный мог отсчитывать ее от 21 августа (следующего дня после своей переправы через Волгу), и в этом случае 2 октября шел 43-й день осады. Осада должна была длиться именно 43 дня, поскольку в 4-м пророчестве Иезекииля, в котором Господь сообщал Иезекиилю о своем намерении осаждать Иерусалим, Он говорил избранному пророку: «Ты же ложись на левый бок твой и положи на него беззаконие дома Израилева: по числу дней, в которые будешь лежать на нем, ты будешь нести беззаконие их. И Я определил тебе годы беззакония их числом дней: триста девяносто дней ты будешь нести беззаконие дома Израилева. И когда исполнишь это, то вторично ложись уже на правый бок и сорок дней неси на себе беззаконие дома Иудина, день за год, день за год Я определил тебе» [Ветхий Завет. Книга пророка Иезекииля. 4: 4-6]. («Беззаконие дома Израилева» - карта Иерусалима, начертанная на кирпиче и изображающая осаду города [Ветхий Завет. Книга пророка Иезекииля. 4: 1-3].) Иезекииль, таким образом, должен был «осаждать» Иерусалим в течение 430 дней (и лет). По правилам мистико-символической математики, адептом которой был Иван Грозный, десятикратное уменьшение или увеличение числа не меняло его мистической сущности и смысла [Кириллин, 1988, с. 79-80]. Поэтому 430 дней «осады» были равны 43 дням, которые держал в уме главный воевода русского войска, размышляя над картой Казани и окрестностей города. Военно-стратегическое и тактическое исполнение видения или расчетов Ивана Грозного давалось ему и войску с большим напряжением сил - ввиду героического сопротивления защитников города, но и в процессе их исполнения 22-двухлетний царь прислушивался к голосу Иезекииля. Два пролома в стене крепости в день штурма, обеспеченные взрывами пороховых зарядов, находятся в очевидной связи с двумя проломами в стене Иерусалима, которые были сделаны по указанию Господа перед тем, как войско провинившегося града было «развеяно по всем ветрам» [Ветхий Завет. Книга пророка Иезекииля. 12: 3-14].
Разрушение тайника с резервуаром воды под кремлевской стеной взрывом 4 сентября также имеет свою сюжетную параллель в книге Иезекииля: до того, как в стене осажденного града были сделаны два пролома, Господь привел пророка «ко входу во двор… и вот, в стене скважина. И сказал мне: сын человеческий! прокопай стену; и я прокопал стену…» [Ветхий Завет. Книга пророка Иезекииля. 8: 7-8].
4 сентября шел 15-й день осады Казани (от 21 августа), но число 15 особенное в системе знаков мистико-символической математики: оно воплощает в себе, в частности, ход времени и в силу этого неизбежность наступления событий, обозначенных им. Другие важные для Ивана Грозного значения этого дня: исполнилось ровно 22 года со дня его духовного рождения (он был крещен 4 сентября 1530 г.), а цифра 22 прочитывается в системе мистико-символической математики как сочетание двух двоек (2 + 2), то есть как четверка (4), но для Грозного было важно и то, что две четверки 15-го дня осады образовывали восьмерку (8). Приведенные выше порядковые значения пророчества Иезекииля относительно подкопа и скважины 8. 7-8. Цифры, обозначающие два стиха, образуют 15 (6).
День духовного рождения Грозного и день физического рождения в их взаимной сакральной связи были также спроецированы царственным именинником на сценарий (план) осады: известно, что процесс подкопа под кремлевскую стену занял 10 дней [Алишев, 1995, с. 134], но это означает, что дело было начато 25 августа (вероятно, в ночь на 26-е) - в день физического рождения Ивана Грозного (родился он в ночь на 26-е). Даже количество заложенных в подкоп бочек (11) находится в символическом хронологическом контексте: в день взрыва шел 11-й день от дня 22-летия физического рождения царя Ивана Васильевича (7). 43-й день осады, подсказанный царю пророчеством Иезекииля, обещал царю удачу не только в контексте экзегетики, но и в контексте «царской» математики: ведь октябрь был тогда вторым месяцем года и второе октября (02.02) должно было пройти под знаком числа 4 - наиболее благоприятного для царя символа в любимом им царстве магических цифр (8).

Библиография
Алишев С. Х. Казань и Москва: межгосударственные отношения в XV-XVI вв. Казань. Татарское кн. изд-во.1995. - 160 с.
Антонова В.И., Мнева Н.Е. Каталог древнерусской живописи. Опыт историко-художественной классификации. Т. 2. XVI - начало XVIII века. Москва. Изд-во «Искусство». 1963. - 569 с.
Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета. Москва. Российское Библейское общество. 2002. - 1296 с.
Дидон, Анри Иисус Христос. Харьков: Фолио, Москва: АСТ. 2000; интернет издание под названием «Общая хронология жизни Иисуса» // http://mystudies.narod.ru/library/d/didon/chronology.html
Иностранцы о древней Москве. Москва XV - XVII веков. Москва. Столица. 1991. - 432 с.
Квливидзе Н.В. «Блаженно воинство Небесного Царя» // http://www.pravenc.ru/text/149329.html (публ-я 2009 г.)
Кириллин В. М. Символика чисел в древнерусских сказаниях XVI в. // Естественно-научные представления Древней Руси. Москва. Наука. 1988. С. 76-140.
Кочетков И.А. К истолкованию иконы «Церковь воинствующая» («Благословенно воинство Небесного Царя») // Труды Отдела древнерусской литературы. Т. XXXVIII. Ленинград. Изд-во «Наука». 1985. С. 185-209.
Кудрявцев М.П. Москва - Третий Рим. Историко-градостроительное исследование. Москва. Сол Систем. 1994. - 256 с.
Легендарная переписка Ивана Грозного с турецким султаном // «Изборник». Сборник произведений литературы древней Руси. Москва. Изд-во «Художественная литература». 1969. С. 509-515.
Морозов В. В. Икона «Благословенно воинство» как памятник публицистики XVI века // Произведения русского и зарубежного искусства XVI - XVIII века. Материалы и исследования. Москва. Искусство.1984. С. 17 - 31.
Муратов П. Два открытия // София. Вып. 2. 1914. С. 5-17.
Нострадамус Центурии. СПб., 1999. - 188 с.
Перевезенцев С.В. Утверждение Святой Руси // http://www.bg-znanie.ru/article.php?nid=7546 (публ-я 2007 г.)
Подобедова О.И. Московская школа живописи при Иване IV. Работы в Московском Кремле 40-х - 70-х годов XVI в. Москва. Изд-во «Наука». 1972. - 198 с.
Сиренов А.В. К вопросу об изображении реальных лиц на иконе «Блаженно воинство Небесного Царя» // http://www.kreml.ru/ru/science/conferences/2009/power/thesis/Sirenov/
Сорокатый В.М. Икона «Благословенно воинство Небесного Царя». Некоторые аспекты содержания // Древне-русское искусство. Византия и древняя Русь. К 100-летию А.Н. Грабара. СПб. ДБ. 1999. С. 399-417.
Ульфельдт, Якоб Путешествие в Россию. Москва. Языки славянской культуры. 2002. - 616 с.
Фаизов С.Ф. Золотоордынская тамга и пирамида с крестом на стенах Хотинской крепости // Средневековые тюрко-татарские государства. Вып. 2. Казань. Институт истории АН РТ. Ихлас. 2010. С. 178-181.
Юрганов А.Л. Категории русской средневековой культуры. Москва. Мирос.1998. - 448. с.

Иллюстрации

1. Благословенно воинство… Икона. Фрагмент. Репродукция любезно предоставлена А. Г. Силаевым.


2. Видение пророка Иезекииля на реке Ховар. Икона. Из ризницы Соловецкого мн-ря. Вт. пол. XVI в.


3. Царский двор в Александровой слободе. 1578 г. Рисунок из книги Я. Ульфельдта.


4. Тугра царя Ивана Грозного. 1578 г. Фрагмент рисунка из книги Я. Ульфельдта.

Перечень источников иллюстраций, опубликованных в Сети

• Видение пророка Иезекииля на реке Ховар. Икона. Из ризницы Соловецкого мн-ря. Вт. пол. XVI в. liveinternet.ru


• Благословенно воинство Небесного Царя. Икона. 3-я четверть XVI в. http://www.cirota.ru/forum/view .


• Царский двор в Александровой слободе. 1578 г. http://www.zagraevsky.com/alexey.htm

Сноски и примечания

1. См. в частности: [Антонова, Мнева,1963, с. 128-134], [Морозов, 1984, с. 17-31], [Кочетков, 1985, с. 185-209], [Перевезенцев, 2007], [Сиренов, 2009]. Вне контекста «казанского взятия» или с констатацией лишь вероятного мотивационного влияния событий 1552 г. сюжет и сакральные смыслы иконы рассматривали [Муратов, 1914, с. 11-17], [Подобедова, 1972, с. 22-25], [Сорокатый, 1999, с. 399-417], [Квливидзе, 2009] и другие авторы.
2. Что подробно рассмотрено в моей статье, представленной в третий выпуск сборника «Средневековые тюрко- татарские государства» (далее СТТГ-3).
3. На иконе, которая является предтечей большой иконы «Благословенно воинство Небесного Царя» и носит то же название (хранится в Музеях Московского Кремля) будущая река изображена в виде змея, голова которого достигает сруба и покоится в нем. Сруб на этой иконе один и символизирует в этом случае собор Небесный Иерусалим (собор Василия Блаженного). Контаминация змея мытарств и реки здесь не первый такой случай в русском сакральном искусстве. Прецедент такого рода замечен А. Л. Юргановым на одной из фресок школы Дионисия [Юрганов, 1998, с. 365]. О восприятии реки вне контекста пророчеств Иезекииля см.: [Муратов, 1914, с. 12; Морозов, 1984, с. 22; Сорокатый, 1999, с. 410].
4. Раскаяние в любом случае не было полным. В завещании 1579 г. Грозный записал, в частности: «А что есьми учинил опришнину, и то на воле детей моих, Ивана и Федора, как им прибыльнее и чинят, а образец им учинен готов» Цит. по: [Юрганов, 1998, с. 401]. Недоверие к искренности Грозного в диалоге с Господом, видимо, присутствовало в умонастроениях многих близких к царскому двору людей. Такого рода представление об Иване Грозном сохранялось в русском обществе спустя много времени после его смерти и в первой четверти XVII в. отразилось в формулах иронического титулования царя «инорога рог, над цари царь… светильник горняго Иерусалима» в памфлете «Послание турьского царя салтана к царю и великому Ивану Васильевичю всеа Русии самодержцу», созданном служащими Посольского приказа [Легендарная переписка, 1969, с. 509]. («Инорога рог» - рог единорога. Грозный номинируется как избранный «рог инорога», но в христианской культуре единорог - символ Иисуса Христа).
5. Обзор датировок создания иконы, приходящихся на 1552-1563 гг., дан в частности, В.В. Морозовым [Морозов, 1984, с. 27], сам Морозов вероятной верхней датой создания иконы указывает 1559 г. [Морозов, 1984, с. 28].
6. Символизированное понимание порядковых чисел речений Библии, видимо, было характерной чертой образа мыслей многих образованных русских людей позднего средневековья. Так, дьяк Иван Тимофеев, рассказывая о погроме Новгорода войском Ивана Грозного в своем «Временнике», сопоставлял 7008-й год (год погрома - 1570) с 78 псалмом, повествующим о Божьем гневе на Иерусалим, а следующий год, когда царь «простил» новгородцев, - с 79 псалмом [Юрганов, 1998, с. 379]. Здесь примечательно, что символико-мистические связи чисел маркируют деятельность Ивана Грозного.
7. Позже Иван Грозный повторит «счастливое» число 11 в погроме Великого Новгорода, который длился со 2 января по 13 февраля 1570 г. Дата начала погрома по европейскому календарю - 15700102, дата завершения - 15700213, разница между этими двумя числами равна 111, которое после десятикратного сокращения равно 11. «Счастливый» под Казанью числовой ряд 8:15 Грозный перевернет «против Новгорода» в дате начала погрома (без средних нулей): 157102, где после числа 15 следует 8 (7 + 1). Подразумеваемый здесь стих 15:8 из Книги пророчеств Иезекииля в 1584 г. Борис Годунов «повернет» против самого Ивана Грозного.
8. Число 4 стало одним из ключевых символов Большой государственной печати 1583 г. и в связке с другими символами послужило царю средством энигматической репрезентации завоеваний Казанского и Астраханского царств, походов на Великий Новгород и Псков. Этот дискурс рассмотрен мной в ст-е, представленной в СТТГ-3.

Фаизов С.Ф. Икона "Благословенно воинство Небесного Царя": стратиграфия смыслов в различных контекстах.
Опубликована 16 октября 2011 г.

Икона 16 века из Успенского собора Московского Кремля располагалась перед царским местом Иоанна IV Грозного. Ее создание связано со взятием Казани в 1552 г.

На иконе представлено шествие воинов к Горнему Иерусалиму, изображенному в левой части иконы в виде града на высокой горе, имеющего стену с 3 выступами и осененного как бы высеченным из камня шатром. Град окружен многоцветным кругом. Пешие и конные полки, предводительствуемые архангелом Михаилом , который также изображен в круге, движутся 3 параллельными нескончаемыми процессиями, каждая написана на золотом фоне и имеет полосу позема в виде горок с лещадками. Всадники верхнего и нижнего рядов представлены с нимбами. В центральном ряду - фигура всадника в царских одеждах, окруженного пешими воинами, в руках у него крест. Мерное движение процессий подчеркнуто позами и жестами воинов, а также горизонтальным форматом иконы. На фоне Небесного Иерусалима изображена Богоматерь с Младенцем Христом, подающим венцы ангелам, которые летят с этими венцами навстречу воинам. Горнему Иерусалиму противостоит «град лукаваго» в виде города с высокими стенами, башнями и множеством построек, объятый пламенем.

Название иконы происходит от первой строки мученичной стихиры на стиховне пятого гласа на утрени понедельника: «Благословено воинство Небеснаго Царя: аще бо и земнородніи беша Страстотерпцы, но Ангельское достоинство потщашеся достигнути, о телесехъ нерадиша, и страданьми безплотныхъ сподобишася чести. Темже молитвами ихъ Господи, низпосли намъ велію милость. » Стихира выражает идею, что мученики, пострадав за Иисуса Христа и приняв за него смерть, становятся воинами небесного Царя, то есть приравниваются к ангельскому чину.

Источником такой иконографии «Благословенно воинство…» является Откровение Иоанна Богослова . В нём описывается Небесный Иерусалим, вытекающая из него река воды жизни, а также горящий город - Вавилон великий.

В настоящее время икона хранится в Государственной Третьяковской галерее.