Скачать анализ рассказа толстой кысь. Творческая работа по роману Т.Толстой "Кысь"

Город переименовали в честь действующего начальника. Обычный народ называют голубчиками, которые славят своего предводителя за все, что он им дает. А Федор Кузьмич взял на себя немалый труд. Он выдает все достижения прошлого за свои собственные, став обладателем уникальной библиотеки. В то время как основной народ был отброшен Взрывом в раннее Средневековье. Такова завязка романа Татьяны Толстой «Кысь». Краткое содержание описывает, как Федор Кузьмич изобрел колесо, придумал буквы, научил простых смертных ловить мышей, да еще и переписывает классику, опять же выдавая ее за свои собственные романы.

Примечательно, что все главы романа названы буквами старорусского алфавита.

Последствия Взрыва

Последствия после Взрыва - это одна из тех неизбежных неприятностей, которая проявляется у большинства выживших голубчиков. В кратком содержании «Кыси» описываются различные изъяны, которые появляются у жителей после катаклизма.

Например, у кого-то ушами покрыто все тело, у кого-то выросли петушиные гребешки, а кто-то стал иметь полтора лица.

Отдельная каста в этом новом мире - Прежние. Это те, кто перенес Взрыв. У Толстой в «Кыси» (в кратком содержании по главам об этом обязательно упоминают) эти люди стали практически бессмертными. При этом ни капли не стареют.

Истопник Никита

Одна из ключевых должностей в новом мире - истопник. На страницах романа Толстой «Кысь», краткое содержание которого здесь описывается, его роль исполняет Никита Иванович. Он тоже один из Прежних. Незадолго до Взрыва он был глубоким стариком, который считал, что ему недолго осталось. Но после катаклизма преобразился. Теперь от него зависит весь город.

Главный герой романа - Бенедикт. Никита покровительствует ему. Он, кстати, тоже хотел стать истопником, но мать настояла, чтобы пошел на более легкую работу. Писцом. Практически каждый день по дороге на работу Бенедикт встречает Перерожденцев. Это еще одна каста нового мира, которая тоже описывается в кратком содержании романа Толстой «Кысь». Причем неизвестно, считать ли их людьми или нет. Лицо у них человеческое, а вот все туловище покрыто шерстью, при этом они бегают на четвереньках. А на каждой ноге у них надето по самому настоящему валенку.

Но больше всего жители этого нового мира боятся Кыси. Это неведомое чудище, которое якобы может внезапно напасть. Например, в лесу, и разом уничтожить человека. Порвав известную только ей главную жилочку, она вытягивает весь разум. Человек возвращается назад - внешне без каких-либо изменений. Однако внутренне совсем другой. Начинает ходить во сне, особенно под луной.

Правда, некоторые в этом мире утверждают, что не существует Кыси. Краткое содержание книги описывает, что такие выводы делает истопник Никита.

Рабочий день

Важной частью романа является описание традиционного рабочего дня. Работа Бенедикта заключается в переписывании сочинений Федора Кузьмича на бересте. Подробно описывает эту работу Татьяна Толстая в «Кыси». В кратком содержании по главам упоминается, что переписывать приходиться и сказки, например, про Колобка, а также стихи и более серьезные произведения.

Параллельно Бенедикт мечтает о девушке Ольге, которую видит каждое утро. Ее провозят в санях на работу. Восхищаясь ее красотой, он ее временами рисует.

Интересно, что в обществе сохранились и старые книги, которые существовали еще до Взрыва. Но рассказывают, что они светятся, будто от радиации. Поэтому если у кого-то находят дома, за ним незамедлительно выезжают Санитары на Красных Санях. Их боятся больше всего. После лечения у них так никто и не вернулся.

В обед все отправляются в столовую. Меню привычное - мышиный суп.

Важным событием в жизни Бенедикта и его коллег становится визит самого Федора Кузьмича, который как-то приезжает в их избу. Сотрудников глава государства в тот раз одарил собственной картиной "Демон".

Новый год

В кратком содержании "Кыси" надо упомянуть, что к середине повествования Бенедикт и все остальные жители готовятся встречать Новый год. По новому указу, его должны праздновать 1 марта. Чтобы достойно встретить праздник, Бенедикт ловит по всему дому мышей, а потом меняет их на всякие вкусности. Особый дефицит - бляшки. За ними нужно стоять с ночи, главное - не проспать свое место.

Но перед самым Новым годом Бенедикт серьезно заболевает. Сначала ему мерещится в окне Кысь. Затем на пороге появляется Никита Иванович, который и спасает его от напасти. Неделю Бенедикт валяется в лихорадке, а истопник за ним ухаживает.

К 8 Марта главный герой поправляется. А тут выходит новый указ. Отмечать 8 Марта - женский праздник. Бенедикт поздравляет всех женщин на работе, а у Оленьки просит руки. Та соглашается.

Между тем Никита Иванович с его знакомой бабой с гребешками приглашают Бенедикта в гости, где показывают ему старые книги. Они оказываются совсем неопасными. Но главное, выясняется, что все произведения, которые они переписывают, сочинил не Федор Кузьмич, а другие люди, которые жили до Взрыва.

Пушкин - наше все

Никита Иванович возлагает на Бенедикта большие надежды. Он надеется, что у сына образованной женщины тоже проявятся задатки. Истопник просит его вытесать из дерева неведомого главному герою Пушкина.

Бенедикт многого не понимает, но начинает проявлять интерес к тому, что рассказывают Прежние. Во время работы над Пушкиным он обнаруживает у себя одно из последствий. Маленький, едва заметный хвостик. Приходится согласиться его отрубить.

В это время налаживается его личная жизнь. Он знакомится с Олиными родителями. Оказывается, ее отец Главный Санитар, а вся семья скребет когтями под столом. Такое у них Последствие.

Свадьба

Бенедикт и Оля играют свадьбу. Главный герой переезжает в большой терем к родителям своей новой супруги. Постепенно он опускается, все больше ленится. Перестает ходить на работу, ведь живет обеспечено. В его распоряжении оказывается огромная библиотека. Он читает все подряд - от классики до книг по садоводству.

Когда все романы в доме тестя заканчиваются, он приходит в недоумение, что же делать дальше. Неделю развлекается с молодой женой, а потом снова начинает скучать. Так описывает семейную жизнь главного героя Татьяна Толстая. "Кысь", краткое содержание которой приведено в этой статье, рассказывает, что Бенедикт находит себе новое занятие. Он отправляется с Санитарами изымать книги, которые хранятся у людей. Одного голубчика сам Беня по неосторожности убивает страшным крюком.

Революция

Между тем тесть подбивает Бенедикта устроить революцию. Вместе они свергают власть Федора Кузьмича, убив его. Тиран свержен, а отец Оли, став Главным Санитаром, пишет свой первый указ. В нем он постановляет, что жить отныне будет в Красном Тереме, удваивает свою охрану, запрещает любому приближаться к себе на 100 аршин. А того, кто нарушит это распоряжение, приказывает незамедлительно убивать крюком. Город переименовывают его именем.

Бенедикт поначалу обнадеживается, надеясь на грядущие перемены. Например, хочет разрешить всем подряд читать книги, напечатанные до Взрыва. Но быстро передумывает. Начинает бояться, что люди начнут вырывать страницы и портить книги. И отказывается от этой идеи.

Разлад в семье

Счастливое событие происходит в семье Бенедикта. У Оли рождается тройня. Но один из детенышей сразу пропадает. Выпав, закатывается в какую-то щель. Больше его никто не видел. Происходит серьезная ссора с тестем, который называет его Кысью. Многие начинают замечать, что Беня действительно похож на это чудище. У него даже был хвост.

В результате Главный Санитар решает казнить Никиту Ивановича, так как один из перерожденцев узнает, откуда можно добывать бензин. Истопника привязывают к статуе Пушкина и пытаются поджечь, но он извергает пламя и сжигает дотла весь города.

Анализ романа Татьяны Толстой

Т. Толстая в "Кысе", краткое содержание которой вы только что прочитали, главную проблематику увязывает с образом неведомого чудища. Что это за Кысь, никто достоверно не знает. Некоторые исследователи произведения убеждены, что Кысь - это сочетание всех низменных инстинктов, которые существуют в человеческой душе.

Другие утверждают, что так Толстая пыталась изобразить образ мятущейся русской души, которая ставит перед собой неразрешимые вопросы и не может найти на них ответы. Подтверждением этой версии служит то, что Кысь каждый раз подкрадывается к Бенедикту, когда он задумывается о смысле бытия.

Проблематика романа

Основная проблема романа - поиск героями утраченной ими духовности, а также внутреннего спокойствия и гармонии. Ушла преемственность поколений, из-за этого нарушаются многие исторические связи.

По мнению большинства литературоведов, это роман о несбывшихся в жизни надеждах и несостоявшихся ожиданиях, которые сталкиваются с жестокой правдой жизни. Толстая в своем произведении утверждает, что какой бы возвышенной ни была конечная цель, не все средства допустимы для ее достижения.

Также это роман о сострадании, справедливости и человеческой чуткости. Уважении людей друг к другу, самопожертвовании. Автор добивается того, чтобы пресыщенный литературными изысками читатель обратился к азбучным истинам, вновь исследовал основные законы человеческого бытия. Она предлагает отказаться от снобизма, увидев под цветистой пеной бездонную правду.

"Кысь" считается один из ключевых романов в творчестве этой российской писательницы. Это постапокалиптическая утопия, пропитанная сарказмом и иронией. Особенным выглядит язык произведения - он насыщен просторечными и грубыми выражениями, а также нецензурной лексикой. Сами герои между собой общаются на выдуманном карикатурном диалекте. Язык героев - одно из изобретений автора. Также в романе множество неологизмов, специально придуманных Татьяной Толстой для этой книги.

Татьяна Толстая родилась в семье, отмеченной значительными литературными дарованиями.

Алексей Николаевич Толстой – дед по отцовской линии. Бабушка – Наталья Васильевна Крандиевская – Толстая – поэтесса. Дед по материнской линии – Михаил Леонидович Лозинский – переводчик. Родная сестра Наталья Толстая – писательница. Бывший муж А. Тимофеевский, коллекционер всяческих красот и прелестей, является главным редактором общественно-политического портала “Хартия”. Да и вообще: невестка Толстой – Марина Литвинович – легендарная личность, о которой мало что известно. Сын – дизайнер Артемий Лебедев.

Родилась Татьяна Никитична Толстая 3 мая 1951г. в Ленинграде. Окончила школу, поступила в университет (ЛГУ) на отделение классической филологии (латинский и греческий).

Преподавала литературу и художественное письмо в колледже Скидмор, затем Толстая переехала в Москву, вышла замуж и устроилась на работу в “Главную редакцию восточной литературы” при издательстве “Наука”.

Т. Н. Толстая начала писать очень странно и неожиданно, впрочем, это вполне подходит ей самой, её стилю. Году в 1982 – в это время умер Брежнев, она сделала себе операцию на глаза, и наступили целых три месяца полной невозможности что-либо делать.

Делать что-нибудь, действительно, было невозможно из-за резкой боли от любого малейшего лучика света. Татьяна Толстая ничего и не делала, только слушала музыку, находясь в так называемом умственном простое. А потом глаза зажили, как говорит Толстая: “Я прозрела, и я вспомнила детство, соседи, какие-то запахи то, что давно в памяти побледнело и растворилось, а теперь стало ярко выступать. И я подумала: “Напишу!” Взяла ручку, бумагу и написала рассказ. И я сразу поняла, как это делается, всё увидела. Сразу мне всё стало ясно, никакой у меня не было предварительной подготовки, набросков, черновиков, потом я сразу стала писать, и пошла у меня забавная и любопытная в этом смысле жизнь”.

Первый рассказ “На золотом крыльце сидели” был опубликован в журнале “Аврора” (1983). Его сразу же заметили читатели и критики, а дебют автора признан одним из лучших в 80-е годы.

Этот рассказ представляет собой калейдоскоп детских впечатлений от простых событий и обыкновенных людей, представляющийся детям различными таинственными и сказочными персонажами.

Затем у Толстой вышли сборники рассказов “На золотом крыльце сидели”(1997), “Река Оккервиль” (1999).

В 2000 году вышел первый роман писательницы “Кысь”, который вызвал много откликов и стал очень популярен.

Прозу Татьяны Никитичны отличает присутствие высокого и низкого, романтического и бытового, сказочного и натуралистического, реального и выдуманного, но всё это, каким бы разным и противоположным не было, как мозаика, складывается в идеальное, цельное произведение, достойное восхищения.

Татьяна Толстая известна не только как писатель, но и как журналист. Её эссе, очерки, статьи, печатавшиеся в 1990–1998 годах в газетах “Московские новости” и “Русский телеграф”, впервые собраны в сборнике “Сёстры”(1998).

2001 год был отмечен невиданным успехом четырёх книг писательницы, которая не просто вновь напомнила о себе, но и неожиданно для многих пополнила число представителей “актуальной литературы”.

Т. Н. Толстая, как никто из женщин современной русской литературы, годится на роль восприемника духовных традиций, правомочного распорядителя главного достоинства – совести нации.

Как сказал Андрей Ашкеров: “Если вы решите всё-таки ответить на вопрос о том, кем является Татьяна Толстая, возможно, вам, в конечном счёте, не останется больше ничего, кроме как развести руками и произнести: Толстая в России по-прежнему больше, чем Толстая”.

Итак, теперь Татьяна Никитична вновь вышла на “арену”, но только с новым номером: “Дамы и Господа, уберите детей подальше от арены, на ней Татьяна Толстая и хищная Кысь”.

Представление романа “Кысь”.

“Кысь”- первый роман Толстой, получивший в номинации “Проза 2001” Книжного Оскара, а также премию “Триумф” 2001г. Он вызвал всплеск интереса у современных читателей, но и, вполне естественно, был очень неоднозначно оценён критикой.

Как говорит А. В. Пронина в своей статье “Наследство цивилизации”: “Главная проблема «Кыси»– это поиск утраченной духовности, внутренней гармонии”.

Сюжет романа прост и напоминает фантастический роман, но это не фантастика! Это новое слово в жанре романа.

Для нас (по крайней мере, для меня) слово “роман” имеет уже определённое, однозначно-устоявшееся значение – большой по объёму текст, обязательно с любовным сюжетом, написанный “правильным” литературным языком и т. д. и т. п.

Вот читаешь “Кысь” и думаешь – не похоже ведь на роман. Вчитываешься и, как специально, ищешь хоть одну зацепочку, хоть один промах – ну ведь не похоже же на роман! Но нет! – всё правильно – сюжет объединяет множество действующих лиц, растянут во времени.

Роман охватывает большой участок времени и пространства и показывает широкую картину жизни общества и проблем, которые волнуют героев, главным предметом изображения является человек, данный на фоне общественной жизни в его неоднозначных и противоречивых отношениях.

Говорят: “Роман – история души героя”. И вроде всё так, но всё-таки есть что-то другое, и вдруг озарение – язык! Т. Н. Толстая использует не “правильный” литературный, совсем наоборот.

“Кысь” – это лингвистическая фантастика. И весь её роман построен прежде всего на языке. Вот читаешь и радуешься – вроде и читать интересно, и без всякого этого литературного заумничества.

Главное последствие Взрыва – мутация языка. Вот мы и слышим, вместо традиционного русского какой-то первобытнообщинный: “Я поемши, а он свалимшись”. Да и ещё любимая цитата всех критиков: “Приходите: мышь – свежайшая”!

Но тема языка это тема отдельной работы, мы же рассмотрим форму произведения. Продолжая свой эксперимент, писательница на мутации языка не остановилась, а пошла ещё дальше – она выбрала и неординарную форму своего романа.

Здесь нет ни пролога, ни эпилога, ни эпиграфа – ничего, что помогает нам понять саму авторскую оценку. Остаются только заглавия глав, но они непосвящённому читателю тоже ничего не скажут.

Заглавие романа “Кысь” – что же этим хотела сказать Татьяна Толстая, что же оно означает? Над этим вопросом безрезультатно бились многие критики, обратившие внимание на особенность названия, которое заинтересовало их своей неповторимостью и неординарностью.

Но мало кто обратил внимание на не менее интересную особенность текста – заглавие глав. Все они названы буквами старославянской азбуки. Начинается новая жизнь, и она читается как буквы азбуки. А что же этим хотела сказать автор? Чтобы разобраться в этом, придется покопаться в истории нашего языка.

Лингвистическое исследование.

Определённо, называя главы своего романа буквами старославянского алфавита, Татьяна Толстая преследовала конкретные цели, т. е. это явно произошло не просто так, потому что захотелось, а с каким-то смыслом, задачей, только скрытой от простых (поверхностных) читателей.

Как известно, древние люди отличались своим мышлением.

Во-первых, они ставили перед собой такие задачи, которые не под силу даже современным людям, учитывая всё новейшее оборудование и технологии. Вспомните хотя бы те же пирамиды. До сих пор остается загадкой, как их смогли построить. Учёные доказали, что если разобрать пирамиды, то собрать их будет уже просто невозможно. А наши древнерусские соборы и церкви, кремли и монастыри? – это же 8-ое чудо света.

А во-вторых, ставя перед собой эти задачи, они, при появлении трудностей, не отступали, а искали решения, как добиться своего. И практически всегда это решение было найдено, и появились такие чудеса, как различные сооружения, ювелирные изделия, книги и много ещё того, что не под силу, да и непостижимо современному человеку.

Да, многое, а вернее практически всё, осталось неразгаданным, а для меня так и осталось непонятным, как же люди глубокой древности придумали, да и знали и использовали такую сложнейшую азбуку, как глаголица и кириллица. Ведь в них было не 33, а 43 буквы, притом каждая имела своё смысловое и числовое значение, и каждый образованный человек должен был всё это знать.

И наши предки всё это знали, а вот мне стало интересно, знают ли хоть часть прошлого своего языка современные ученики? И так как это непосредственно касается темы моего реферата и всей исследовательской работы, я решила провести социологический опрос, целью которого было узнать, знают ли учащиеся значения букв старославянской азбуки и насколько эти значения приближены к реальным.

Мною было опрошены три возрастные категории: это учащиеся 6-го класса в возрасте 11-12 лет, учащиеся 9-го класса в возрасте 14-15 лет и учащиеся 10-11 классов в возрасте 16-17 лет

Ученикам предоставлялась анкета, в которой давалось общее представление славянской азбуки, а затем я просила подумать, что могли означать следующие буквы и написать, какие ассоциации они вызывают.

В анкете было предложено 6 букв (“аз”, “буки”, “ук”, “ферт”, “фита”, “ижица”), которые являются названиями глав романа, взятых мною для исследования.

Результаты получились довольно разные, в какой-то мере неожиданные, но весьма чёткие.

Эта диаграмма показывает, как соотносятся между собой правильные результаты истолкования разных возрастных категорий. Внизу написаны предложенные участникам буквы, а слева – число, обозначающие людей, чьи ответы являются правильными.

В среднем от каждой группы было опрошено по 15 человек, но, как вы видите, нигде количество правильных ответов не достигает высшего предела. Ещё ярко видно, что более-менее чётко ясны и знакомы только значения двух первых букв, остальные же представляются незнакомыми и малопонятными.

Более чётко правильные результаты можно отразить так:

класс АЗ БУКИ УК ФЕРТ ФИТА ИЖИЦА

6-ой кл. 1 чел. 9 чел. 0 чел. 0 чел. 0 чел. 0 чел.

9-ый кл. 11 чел 12 чел. 0 чел. 1 чел. 0 чел. 0 чел.

10-11 кл. 12 чел 13 чел. 0 чел. 2 чел. 1 чел 2 чел.

Это наглядно показывает зависимость знаний от возраста:

6-ой класс, самая низшая возрастная категория, знает значение только двух первых букв. И, как показывают наблюдения, они не подключали воображение, ища ассоциации, а искали значения, сходные по звучанию с самой буквой или писали слова, в которых встречается эта буква, а некоторые проводили аналогию с современностью, например:

АЗ: азбука – 10 чел.

БУКИ: азбука – 2 чел. , буква – 9 чел. , насекомое – 2 чел.

УК: уксус – 4 чел. , Украина – 3 чел. , укус – 2 чел. , укроп – 1 чел. ;

ФЕРТ: афёра – 1 чел. , фетр – 1 чел. , ферзь – 1 чел. (Большинство вообще ничего не написало).

ФИТА: “Орбит Фито” – 2 чел. , таблетки – 3 чел. , (Ничего не ответили – 5 чел.).

ИЖИЦА: кожица – 2 чел. , ножницы – 1 чел. , жизнь – 1 чел. (Ничего – 7 чел.).

9-ый класс, опередил 6-ой класс, но отрыв совсем не большой. Единственный значительный результат можно зафиксировать в знании буквы “аз”. Также можно отметить, что диапазон правильных значений расширился, если предыдущая группа зарабатывала количество правильных ответов одним и тем же значением, то учащиеся 9-ого класса не останавливались на одном, а предлагали несколько, описывали даже целые ассоциативные картины. Но так же, как и 6-ой класс, учащиеся проводили аналогию с реальностью, со строением слова и с самой буквой:

АЗ: азбука – 7 чел. , асс – 2 чел. ,

БУКИ: бяки-буки – 2 чел. , “Бука” (Марка компьютерных игр).

УК: междометия – 5 чел. , жук – 2 чел. (Многие писали слова, содержащие –ук-: буки, жук, звуки, бук).

ФЕРТ: волшебник – 2 чел. , ложь – 2 чел. , фортуна – 1 чел. , флирт – 1 чел.

ФИТА: природа, травы, растения – 8 чел. , лечебный, жизнь – 5 чел.

ИЖИЦА: пшеница – 2 чел. , птица – 2 чел. , письменность – 2 чел. , маленькое – 3 чел. ,

10-11 класс довольно резко вырвался вперёд, по сравнению с другими классами. Даже в первых двух буквах, так хорошо известных в первых категориях, эта группа имеет превосходство, а при этом ещё и знает значения некоторых других, которые остались неясными в 6 и 9 классах. Но, если сравнивать 10-11 класс с предыдущими в проведении ассоциаций, то оказывается, что учащиеся этих классов гораздо скромнее и сдержаннее – они или писали правильный ответ, или вообще ничего не писали:

БУКИ: монстры – 2 чел.

УК: междометия – 2 чел.

ФЕРТ: изгибы – 2 чел.

ФИТА: травы, природа – 8 чел.

Остальные приводили такие примеры, которые совершенно не были связаны ассоциативно, и я не смогла проследить их связь со старославянскими буквами, поэтому и не отразила в работе.

Подводя итог, я могу сказать, что по результатам анкетирования прослеживается зависимость обширности знаний и возраста, а также это показало, что большинство учащихся знает только то, что у всех на слуху, ведь все знают: аз, буки, веди а дальше продолжить смогут далеко не все. А это значит, что интерес молодёжи к истории своего языка постепенно, но верно угасает, и возникает вопрос, забывая такие вещи, свою историю, свои корни, а не потеряемся ли мы, не забудем ли, кто мы такие?

Т. Толстая в своём произведении помогает нам вспомнить о своих корнях, от буквы к букве движется сюжет романа и происходит постепенное обретение себя главным героем Бенедиктом. Кроме того, мною замечено, что некоторые ассоциации, возникающие даже у информантов первых групп, отражают внутреннее значение старославянских букв. Следовательно, возможно проследить связь между названиями глав и их содержанием. Именно это и станет целью моей работы.

“Соотношение содержания глав с их заглавиями”

Первая глава носит название первой буквы алфавита – “Аз”. Аз – личное местоимение первого лица единственного числа. В глаголической азбуке эта буква имела обозначение похожее на человечка, стоящего упёршись руками в бока, да и верно – личное местоимение – я.

“Аз” – обозначала звук “а”. В старину языковеды почитали “а” воистину “первым из звуков”. Думали, будто гласные “е”, “и”, “о”, “у” постепенно развивались из “благородного” звука “а”.

А ещё, в древних системах письменности существовало обыкновение придавать буквам азбуки, помимо звукового, ещё и числовое значение, и “а” имела значение – один. Все европейские азбуки начинаются с этой буквы, и мы уже интуитивно подразумеваем, что “а” – это один.

Вот и у Толстой первая глава – “Аз”. Кроме того, “а” – восклицание с чрезвычайно широким диапазоном значений: удивление, досада, радость, вопрос.

Итак, роман начинается главой “Аз”, и тут же, первым словом, перед нами, как “личное местоимение”, предстаёт главный герой произведения – Бенедикт.

Мы узнаём несколько фактов его биографии, в основном о Матушке, которая была из Прежних. Она имела “оневерстецкое абразавание”, учила сына счёту, письму, водила его на “прежние” места и рассказывала о жизни.

А вот отец у Бенедикта родился уже после Взрыва. Всех этих действий Матери не одобрял и, поэтому в их доме случались побои: “правильно, муж жену учит”. Вот так и вырос Бенедикт между двумя “линиями фронта”.

Оправдывая диапазон значений буквы, глава раскрашена различными оттенками. Сначала Бенедикт зимой любуются, природой – ностальгия, красота. Но только всё это сменяется описанием самой, что ни на есть, хищной кыси и тем, что она с людьми делать – страх и ужас, аж жутковато становится!

Да всё это перебивается рассказами о прошлом, которое кажется фантастикой – ум-то деградировал! Здесь невольно и удивление, и вопрос сами собой навязываются: “А!?”

Да порой и негодование прорывается, а порой и смешок: “Как же можно быть такими безграмотными, закостенелыми консерваторами?!” Хотя и консерваторами их не назовёшь, ведь это кто такие? – те, кто не принимает ничего нового. А жители Фёдор Кузьмиченска не принимают старого, которое для них и является по сути новым, ведь как говорят: “Новое – это хорошо забытое старое”.

Вот и мучаются бедненькие – когда-то сами изобрели, а теперь боятся.

Всё это напоминает действие какой-то заразы, которая без лечения всё губит и губит человека, так сказать – пожирает изнутри. А противоядием могут являться только Прежние, пережившие Взрыв, для этого на протяжении всего текста даётся в постоянном сравнении два интеллекта: Прежних (т. е. нас) и рождённых после Взрыва. И для нас “новые люди” кажутся глуповатыми.

В самой первой главе «Аз» уже поднимается первейшая проблема – утрата духовности, народного богатства и мудрости, накопленной веками и поколениями.

У жителей всё это вызывает страх, неприязнь, а порой некоторым (например, матери Бенедикта) даже приходится терпеть побои и унижения.

“А?!” – каково вам? Итак, начало положено и направлено всё по определённому руслу.

Вторая глава, как и положено, имеет название “Буки” – вторая буква старославянского алфавита.

Слово “Буки” имело дословное значение – буква, было в родстве с немецким Buch – “книга” и Buchstabe – “буква”

Слов с такой непривычной для нас формой именительного падежа единственного числа было немало: “кры” – “кровь”, “бры” – “бровь”, “любы” – “любовь”. Вот и у Татьяны Никитичны “червыри” вместо червей.

Да и в этой главе (в “букве”) Бенедикт алфавит выучил, грамотности обучился – четвёртое поколение “энтелегенцыи”. И стихи здесь приведены и азбука, только вот посмеиваешься, как Бенедикт стихи истолковывает – глупость кажется, а для него непонятно.

Традиционно думать, что германцы, вырезавшие какие-то зарубки и пометы на буковых палочках, перенесли название этих самых “буковых палочек” на значки, на них изображённые, а затем передали новое слово соседям славянам в виде “буквы”.

Ну а если копать глубоко, то в романе именно Полина Михайловна (Матушка) и другие Прежние являются для людей теми самыми “немцами”, давшими народу буквы.

Да и дерево в этой главе появляется очень часто: то веник клелевый, то батюшка от злости дрова колет, а злится-то на разговор Прежних, то есть “немцев”. А Бенедикт даже в стихах вставляет: “Только почему “звоном щита”, ведь шит-то для указов – деревянный”

Да и как же быть, - ведь буква – это основа, фундамент всей культуры. А Бенедикт ведь: “Ох, хотел Бенедикт податься в истопники. Отец его в древорубы сманивал, Матушка в писцы толкала, сам мечтал, как пройдёт посередь улицы – весь из себя чванный такой, борода кверху, огневой горшок за собой на верёвке тащит – только искры из дырок сыплются. Да и работка нетяжкая: набрал углей у Главного Истопника, Никиты Иваныча, домой отволок, печь растопил, а сам сиди и в окошко зевай: беспременно постучится соседский голубчик, а то и с Глухого Конца, с дальней стороны придет”.

В главе показана как бы борьба двух начал: то ли пойти на работу полегче, престижную и выгодную, где считай делать ничего не надо или выбрать путь потруднее – идти в образование. Ведь чтоб книги переписывать, надо сначала грамоте выучиться, аккуратность и терпеливость нужна и вообще – это надо просто любить.

Бенедикт, с детства воспитываемый мамой из Прежних, идёт в писцы, значит есть в нём что-то, какая-то частичка прекрасного, неутраченная при Взрыве.

Дословно с латинского языка его имя переводится как “благословенный” и ведь именно он любит книги как никто другой, именно он найдёт в них ту прелесть, которую потеряли, и захочет донести это до людей – благословенный.

И что же это эта связь между значением буквы и содержанием главы? Просто совпадение или ещё один гениальный ход автора?

Пропустим 18 глав, а, следовательно, и 18 букв. Больше половины азбуки прочитано, полжизни прожили мы вместе с героем, но это ещё не конец, давайте проследим замеченную нами особенность и дальше.

“Ук” – по-старославянски – учение. Это название двадцать первой главы романа “Кысь”, ну и соответственно – двадцать первая буква старославянской азбуки.

Вот и наш герой Бенедикт в этой главе как бы учится. Конечно он уже “образованный”, если судить по их меркам, но здесь он всё же открывает для себя много нового, как в практическом, так и в душевном качестве.

Бенедикт учится летать (во сне) и даже учит этому других: “Вот, дескать, как это просто, только спину прогнуть, а животом к земле, а руками, дескать, вот эдак”.

Учился книжки расставлять, - похоже, не сразу далось, только после многих перестановок понял, как поставить надо. Выучился читать старопечатные (т. е. наши привычные) буквы даже пристрастился.

Да, ещё много Бенедикт из книг узнал. Узнал об обмане Фёдора Кузьмича, что картину не он нарисовал и вообще: “не Фёдор Кузьмич книги пишет, а другие голубчики”.

Он вступил на лестницу духовного обогащения, называемую Книги. Он начал ценить и уважать не только саму материальность книг, но и их содержимое, благотворно влияющее на душевную пустоту, которая образовалась у людей после Взрыва: “Нельзя пробелы в образовании “Гамлет” обязательно прочитать надо”.

Но если Бенедикт видит в книгах прекрасное, что-то неповторимое, то, что заменяет ему весь мир, то его тесть просто использует полюбившееся Бенедикту книги как “оружие”, через которое можно управлять Беней и придти к власти, что, в конце концов, и получается, но ненадолго.

Простой народ вообще старопечатных (т. е. наших) книг как огня боится. Они же думают, что они заражены, что эта зараза, угроза для жизни. Но эти самые запретные книги могли составлять угрозу только для существующей власти, т. е. Фёдора Кузьмича, ведь это “он всё пишет и людям дарует”. А узнай люди, что он никакой не великий, а просто всё из книг переписывает, он бы у власти долго не задержался.

Стоит ещё заметить, что хоть Фёдор Кузьмич и воровал произведения гениев русской литературы, он всё же приобщал народ к духовному, к поэзии и искусству. Значит, не всё утратило общество, значит, частичка богатства души ещё осталась, раз народ духовной пищи требует.

Вообще-то, нельзя упускать из внимания, что наши предки, славяне, переломили “ипсилон” (греческую букву) пополам: из одной половины сделали наше У (ук), а другая буква долгое время жила в нашей азбуке под псевдонимом “ижицы”.

Только после реформы 1700-х годов в нашей азбуке остался один знак для звука “у” – известная нам “игрек-образная” буква. Это было преобразованное изображение “ижицы” и что-то среднее по звучанию между двумя половинками (ук + ижица = у). Такая же половинчатость отмечена автором и в действиях героев главы.

Как ни крути, последствия Взрыва дают о себе знать. Великое и духовное воспринимается как бытовое и приземлённое, на простых людей, закоренелых в своих убеждениях, влияет мало, и только в некоторых, в таких как Бенедикт, в тех, кто не дал пропасти бездуховности разрастись в их душе, кто полюбил искусство, только в них осталась неведомая другим любовь, которая способна вывести их “к свету”.

“Пришла весна с большими цветами. Поголубело за окном – только и заметил Бенедикт, что свету прихлынуло, читать виднее стало”, - вот такое обнадёживающее начало следующей, двадцать второй главы. Почему обнадёживающее? – Да потому, что с первых же строк мы понимаем, что Бенедикт не просто не забросил чтение, а, проводя за ним дни напролёт, не заметил даже, что пришла весна, а, значит, он серьёзно увлёкся книгами, которые для людей, рожденных после Взрыва, как свет в конце тоннеля. Но не будем торопиться с выводами, ведь впереди ещё целая жизнь и не только азбуки.

Что же скрывается за названием двадцать второй главы – “Ферт”? Этимология названия буквы учёными достоверно не выяснена. От очертания знака пошло выражение “стоять фертом”, т. е. “руки в боки”.

Допускают, но далеко не все, что слово “ферт” взято у греков, где “фюртэс” значило “озорник, нарушитель спокойствия”. Может быть, всего более похоже на истину допущение, что слово “ферт” за отсутствием славянских слов (начинающихся на этот звук), было выдумано.

Число русских слов с Ф в начале, середине или конце почти нет, не считая международного хождения междометий: “фу”, “уф”, “фи” и т. п. Так что “ферт” – можно сказать, иностранец.

Сходно с этим значением и положение Бенедикта в доме. В семье, где мало любят книги, а более уважают мирские традиции, он выглядит как чужой, “нерусский”. Он весь поглощен книгами, даже не замечает смены времён года: “Вот уж муха пошла злая и крупная, крыло у ней в синеву отливать стало, глазки радужные, а нрав неуёмный; два работника умаялись отгонямши, третий на подмогу прибежал; стало быть, осень. Поднял глаза: и, правда, осень”.

Бенедикт, словно разбойник в мирской деревне: все его осуждают, не понимают. А Бенедикт только о книгах и думает, главное – чтобы, не дай бог что, книгу не испортить. Ну, впрочем, радоваться надо, а не придираться.

С самого начала он другой был, вернее жил-то он как все, а вот где-то в душе у него хранилось та любовь к искусству, к книгам. Конечно, живя и воспитываясь в окружении людей, которые книг боялись как чумы, которые сложили уже собственную культуру, всё это дает свои всходы и, безусловно, он воспринимает культуру, литературу, наши высшие духовные ценности, с точки зрения огрубевшего, пошлого, приземлённого мира, перенёсшего такую социальную мутацию.

Но в этой главе мелькает лучик надежды на тёмном небосводе – Бенедикт потихоньку, но с рвением, начинает переходить (вернее – возвращаться) из своего мира в привычный нам, но утерянный для “новых” людей мир. Он – нарушитель спокойствия, бунтарь!

И всё окружающее его общество считает его чужим, ведь практически никто не способен понять Бенедикта с его “странной и дикой” любовью. Бенедикт ищет поддержку у своего тестя, но жестоко обманывается.

Только в трудную минуту, стоя на распутье, Беня понимает, кто поистине ему дорог и, кто является настоящим другом, и это явно не выбор в пользу скептически настроенного общества, он ведь бунтарь!

Тридцать вторая – предпоследняя глава, как и предпоследняя буква, называется “фита”.

Среди согласных древнерусского языка отсутствовал звук «Ф». Однако на письме книжники использовали кириллические буквы “ферт” и “фита”, обозначавшие звук «Ф», но лишь в словах заимствованных из греческого языка. Когда такие слова попадали в разговорную речь, они могли менять свой звуковой облик: «Ф» иногда заменялся звуком «П» или «Х» либо сочетаниями «ХВ».

“Фита” – в этом виде пришло на Русь название греческой буквы, называвшейся там, в разное время то “тэта”, то “Фита”. Этот звук мы слышим близким к нашему «Т».

Славяне переняли “фиту” в то время, когда она читалась как «Ф». Эта буква встречалась лишь в заимствованных словах и свидетельствовала о неславянском происхождении слов. Буква “фита” была исключена из алфавита в 1918 году в связи с советской реформой правописания.

Эта глава естественно не является заимствованной, ведь так написать, наверно, никто не сможет, но смысл и связь уловить можно. Ведь именно в этой главе наступает развязка конфликта в душе Бенедикта – он сделал свой выбор – книги.

Конфликт в семье, начавшийся тогда, когда в жизни Бенедикта появились книги, достигает своего пика. Он наконец-то понял – семья не родная, она совсем не понимает его, совсем с другими жизненными ценностями, - она ему чужая – заимствованная (как и буква) и она, в конце концов, тоже исключается из его жизни.

Бенедикт окончательно разграничивает два мира. Кажется, он, как маленький ребёнок, наконец-то понял, что хорошо, а что плохо. Теперь Никита Иваныч, истопник из Прежних, ему даже роднее, он его понимает, да и: “Старый друг ватрушки пёк, пушкина вместе долбили и это вообще!!!”

Какой бы неродной не была семья, но теперь, поставив книги выше, Бенедикт сам становится чужим всем, кто слепо следует указам и живёт как крот, совсем не ориентируясь и ничего не понимая. Он – кысь!

“Ижица”

Ну а последняя, тридцать третья глава, имеет название “ижица”.

“Ижица” – греческий “ипсилон”, который передавал звук, как бы стоявший между нашими «И» и «Ю» в фамилии «Гюго». По-разному передавали первоначально этот звук, подражая грекам, и славяне.

Это была последняя буква алфавита. Наши предки греческое: “От альфы до омеги” заменили выражением: “От аза до ижицы”, а не до “она великого”. “Ижица” означала у славян последний предел, абсолютный конец. И малолеток пугали ею: “Фита да ижица, что-то к чему-то близится!”

Вот и последняя глава – это конец, но в то же время и начало. Конец романа и конец невежеству, в лице Тетери и Кудеяр Кудеярыча, подавляющих искусство и начало новой жизни, возрождения народа и культуры, в лице Никиты Иваныча и Бенедикта.

Как говорят: “Кто сеет ветер, пожмёт бурю”. Терентий, Кудеяр Кудеярыч, Оленька, да и вся семейка, получив власть, отодвинули искусство, вернее – решили его подчинить. И, в конце концов, получили не просто бурю, а огненный ураган (в прямом смысле).

Глава вроде последняя, а заканчивается очень непонятно, и читателю приходится делать свои выводы и домысливать историю. Вообще, заканчивается всё на очень обнадёживающей нотке: главный “носитель” культурных ценностей и традиций остался жив, “Тираны” искусства погибли, казалось бы – всё должно пойти на улучшение, но Татьяна Толстая однозначного ответа нам не даёт.

Однажды мы уже так думали, когда Бенедикт и Кудеяр Кудеярыч пришли к власти, но. Так что полный полёт фантазий.

III. Заключение.

Выбрав тему своего реферата и начав над ним работу, я даже и не подозревала, что это будет так интересно. Я просто прочитала роман, он мне просто понравился, но я и предположить не могла, что множество, на первый взгляд, мелких деталей, ускользнувших от меня при чтении, в дальнейшем, при разборе, сложатся в одно целое, и текст откроется с совершенно другой стороны.

Так как я работала только над своей темой и, следовательно, разгадывала тайны, придерживаясь определённого курса, то множество загадок другой специализации остались в тени. Но свою шараду я всё-таки решила.

Татьяна Никитична Толстая выбрала довольно неординарную форму для своего романа: названия глав – это названия букв старославянской азбуки, причём в древней азбуке их было 43, а Толстая делает 33 главы, как в нашем современном алфавите. Она выбирает буквы с наиболее яркой смысловой окраской, ведь, как известно, каждая буква кириллицы имела своё собственное лексическое значение.

Писательница не просто так называет главы буквами, а она ещё и, с изяществом и мастерством ювелира, соотносит содержание глав со смысловым значением, которое несёт та или иная буква; и делает это так, что простой читатель ничего не замечает, и только лингвист, знающий историю языка, может сразу разобраться, да и то, если не ставить себе такой задачи, то это даже и не придёт в голову, ведь такого ещё не встречалось.

Для доказательства этой теории я взяла шесть глав: по две из начала, середины и конца, чтобы убедиться, что эта особенность не случайна только в некоторых главах, а прослеживается на протяжении всего текста; и поочерёдно соотносила содержание главы с буквой-названием.

Сначала я искала значение самой буквы, её историю, а затем, разбирая главы, я действительно находила соответствия и связи. Все из шести проанализированных мною глав выдержаны в такой системе, что даёт возможность догадаться, что и весь роман имеет такую же специфику, и каждая глава построена по принципу отражения содержания в названии.

Этот анализ, действительно, помог мне лучше понять текст и его идейное содержание, но для этого мне понадобилось узнать историю и значения букв старославянской азбуки. После этого мне стало интересно, знают ли другие учащиеся значения древних букв, и поэтому я провела социологическое исследование, в котором учащимся 6-х, 9-х и 10-11 классов предлагалось написать, какое значение имеет та или иная буква и какие ассоциации у них возникают.

Результатом этого опроса явилось то, что выяснилось, что чем старше класс, тем правильнее и конкретнее ребята давали ответы, т. е. наименьшее представление о старославянской азбуке имел 6-ой класс, а самое полное – 10-11 класс.

Также выявилось то, что учащимся хорошо знакомы значения только двух первых букв (аз, буки), а в остальных случаях они либо вообще не давали ответов (6-ой класс), либо присутствовало только несколько правильных ответов. И опять же прослеживалась зависимость возраста участника и полноты его знаний.

Таким образом, это лингвистическое исследование показало, что ребятам было довольно трудно ответить на, казалось бы, чётко сформулированный вопрос. Всё это говорит только об одном – история нашего великого и могучего русского языка постепенно забывается, не вызывая у нового поколения никакого интереса, так что, читая “Кысь” они явно даже и не подумают, что в соотношении содержания глав с их названиями может скрываться разгадка необычного текста.

До начала работы я тоже мало знала о буквах старославянского алфавита, и если бы не моя встреча с таким непохожим на других романом “Кысь” Татьяны Толстой, я не заинтересовалась бы историей нашего языка. Только благодаря такому интересному содержанию я взялась за эту работу. В процессе работы над моим рефератом я открыла для себя много нового и познавательного, в частности, я теперь гораздо ближе знаю историю моего языка.

Надеюсь, что, перечитывая произведение, я смогу найти ещё ряд особенностей, которые помогут разгадать задумку автора, ведь “Кысь” – это совершенно новое слово в жанре романа, и работа ещё только начинается.

В книге описывается жизнь после атомного взрыва. Люди там не люди – все уроды какие-то. Влияние радиации сказалось на всем вокруг. Голубчики с их Последствиями, (у кого вымя, у кого рога, а то и хвост), летающие зайцы, мыши в качестве пищи и общая неграмотность. Вот он, эталон настоящего в книге. Прошлое же обозначено особыми персонажами и вещами. Те, кто жил до Взрыва, хранят историю и память о том, что было. Плачут над ушедшими благами цивилизации, скорбят о потере народных ценностей. Жители города делятся на три типа: Прежние – это люди прошлого. Образованные и не получившие никаких Последствий. Они чтят ушедшие времена и печалятся не столько об утере быта, сколько о деградации всего живого вокруг и исчезновении культуры, искусства. Эти люди – интеллигенция прошлого, которые еле-еле нашли место в настоящем, но никогда не доживут до будущего. Перерожденцы – тоже выходцы из прошлого, но в отличие от первых – эти приспособились под условия жизни и опустились в итоге даже ниже чем простые горожане, став рабами местной власти. Их сложно считать за людей. Они бегают на четвереньках и ругаются матом. Те, кто родился после взрыва. Эти привыкли к тому, что их окружает, они родились в этой обстановке и никогда не видели, не представляют себе другой жизни. Данная категория отражает современное, постсоветское поколение. Для власти они как пластилин. Можно внушить все, что угодно. Это простые работники, которым не интересно ничего из прошлой жизни. Они будут питаться мышами и червырями, драться, воровать, ржать над чужими бедами, исходить похотью, изнывать от страха перед властями, а больше перед Санитарами (Тайной полицией) и перед неведомым зверем – Кысь, которая живет в лесу, бросается на голубчиков, рвет главную жилочку, и разум выходит из человека. Главного героя романа зовут Бенедикт. Его мать была Прежней, и поэтому мальчик обучился грамоте и пошел работать писцом в Рабочую избу. Он переписывал различные книги, стихи и верил, что все это сочинял Фёдор Кузьмич. И считал он, что живет так, как надо, пока к нему на праздник (Новый год, который тоже придумал Фёдор Кузьмич) не пришел старый друг его матери – тоже прежний, Никита Иваныч – Главный Истопник.Он-то постепенно и начал беседовать с Бенедиктом на философские темы, как бы мимоходом открывая ему «мир искусства».А однажды его пригласила к себе еще одна прежняя и показала старопечатную книгу. Бенедикт с ужасом выбежал во двор. Встреча с реальностью была для него жестоким ударом. Присутствие антиутопического пафоса в романе дает основание предполагать, что «Кысь» - это антиутопия или, точнее, ретроантиутопия. Антиутопия представляет собой пародию на утопические художественные произведения либо на утопическую идею, а в романе Толстой такая пародия выражается очень ярко – пародия на социалистическую идеологию, более того, на идиллическое разложение нравственной культуры русского народа. Татьяна Толстая в романе «Кысь» изобразила то жестокое, веселое, вечное, почти доисторическое, на основе которого вырастает и город Глупов, и город Градов. Вот оно – вечное, неумирающее, каменное, кошмарное... Язык романа изумляет и потрясает: водопад, водоворот, буря, смерч неологизмов, "народной этимологии", тонкой, нет, тончайшей, игры ума и вкуса. Это нечто небывалое и трудно понятийно выразимое. "Кысь" – вербальное сокровище. Произведение о вечном стремлении разгадать тайну жизни, определить своё место в мире, о мучительном желании подняться над привычной обыденностью и о страшном падении. Главная пробле ма - поиск утраченной духовности, внутренней гармонии, преемственности поколений. Нарушение связи происходит между прежними людьми и людьми, родившимися после Взрыва. Вся жизнь их построена на слепой вере в несокрушимую силу разума Фёдора Кузьмича, вере запретам. Образ Кыси окружён людскими суевериями, молвой, В финале романа происходит крушение мира, конец.

Читается за 9 минут, оригинал - 8 ч

Иллюстрация О. Пащенко

Очень кратко

Сатирический сказ о своеобразном русском избяном «рае», появившемся после Взрыва в ХХ веке. Взрыв разрушил скрепы цивилизации и стал причиной мутации русского языка и самих людей.

Все главы названы буквами старорусского алфавита.

Действие развора­чивается в Москве после Взрыва в двадцатом веке. С тех пор прошло более двухсот лет. Столица зовётся по имени главного начальника - Наибольшего Мурзы, сейчас Фёдор-Кузьмичск. Всё у простых голубчиков, благодаря Фёдору Кузьмичу, слава ему: придумал буквы, колесо, мышей ловить, коромысло. За ним малые мурзы стоят, над голубчиками-то.

Многие, кто родился после Взрыва, имеют Последствия: например, полтора лица, или уши по всему телу, или гребешки петушиные, или ещё что. Остались после Взрыва и Прежние - те, кто до него ещё был. Третье столетие уже живут и не стареют. Вон, как матушка Бенедикта: двести тридцать лет прожила, а всё молодая была, пока не отравилась. Истопник главный, что в каждый дом огонь приносит, Никита Иваныч, тоже из Прежних. Он до Взрыва совсем стариком уже был, кашлял всё. А теперь дыхнёт огнём как, так и будет тепло в домах: весь Фёдор-Кузьмичск от него зависит. Бенедикт тоже хотел Истопником стать, да мать настояла, что бы в писцы сын пошёл: у неё ОНЕВЕРСЕТЕЦКОЕ АБРАЗАВАНИЕ было, пусть и Беня грамоту знает. Отец чуть что мать за волосы таскать, «а соседи - ни гу-гу: правильно, муж жену учит».

Бенедикт иной раз допытывался у матушки: отчего да отчего Взрыв был? Да она толком не знала. Будто люди играли да доигрались с АРУЖЫЕМ.

По дороге на работу встречает Бенедикт перерожденцев: «Страшные они, и не поймёшь, то ли они люди, то ли нет: лицо вроде как у человека, туловище шерстью покрыто, и на четвереньках бегают. И на каждой ноге по валенку. Они, говорят, еще до Взрыва жили, перерожденцы-то».

Но самое страшное - это Кысь: «Пойдет человек так вот в лес, а она ему на шею-то сзади: хоп! и хребтину зубами: хрусь! - а когтем главную-то жилочку нащупает и перервет, и весь разум из человека и выйдет. Вернется такой назад, а он уж не тот, и глаза не те, и идёт не разбирая дороги, как бывает, к примеру, когда люди ходят во сне под луной, вытянувши руки, и пальцами шевелят: сами спят, а сами ходят». Правда, Никита Иваныч говорит, что никакой Кыси нет, мол, напридумывали по невежеству.

Ударяют в колотушку - начинается в Избе рабочий день. Бенедикт переписывает на бересте сочинения Наибольшего Мурзы, Фёдора Кузьмича, слава ему. Про Колобка или про Рябу. Или стихи какие. Рисунки рисует Оленька, краса ненаглядная, «в шубку заячью одета, в санях на работу ездит - видно, семья знатная».

Существуют и старые книги, что в Прежние времена печатались. В темноте они светятся, вроде как от радиации. Болезнь, Боже упаси, Боже упаси, может от них быть: как прознают, что голубчик какой книгу старопечатную у себя держит, за ним Санитары на Красных Санях едут. Санитаров все ужасти как боятся: после их лечения никто домой не вернулся. У матери Бени была книга старопечатная, да отец сжёг её.

Ударяют в Колотушку - обед. Все идут в Столовую Избу есть мышиный суп. Сотрудница - страшна голубушка с гребешками петушиными! - обедает вместе с Бенедиктом за столом. Любит искусство она, стихов много знает. Спрашивает про «коня», который упоминается в стихах Фёдора Кузьмича - слово-то незнакомое. Это мышь, наверное, отвечает Бенедикт. Она говорит, что у Фёдора Кузьмича, слава ему, будто разные голоса звучат в разных стихах.

Как-то приехал в Рабочую Избу Фёдор Кузьмич, слава ему. Наибольший Мурза Бене по колено - росточком мал. Оленьке на коленки - прыг! И все внимают, благоговеют. А в Избе как на грех огонь погас - нетути. Послали за Главным Истопником. Фёдор Кузьмич, слава ему, картину свою в Избу подарил - «Демон» называется. Опосля явился Никита Иваныч - огнём хыхнул, чтобы тепло стало. Никого он не боится, а огонёк всегда при нём. Хоть весь блин земной спалить может!

Выходит Указ Наибольшего Мурзы праздновать Новый Год 1 Марта. Бенедикт готовится: ловит дома мышей, потом меняет их на рынке на разные вкусности. Можно мышей и на книги берестовые обменять. Можно за бляшки купить. За бляшками стоят с ночи в очередях - за работу получают. Коль кто заснул - его под микитки возьмут да в конец очереди отволокут. А проснётся - ничего не знают. Ну тут крики, драки, увечья всякие. Потом с полученных бляшек налог государству уплатить, уже в другом окошке.

Да насладиться гостинцами не выходит: уже в избе мерещится Бене, будто бы Кысь подступает. А тут как раз Никита Иваныч стучится в двери - спасает, родимый, от Кыси. Неделю Бенедикт проводит в лихорадке, Новый Год пропускает. Никита Иваныч всё время с ним - готовит еду, ухаживает. Эх, семья нужна Бене, баба. Чтоб на «фелософию» не отвлекаться. Он, правда, ходит к бабам крутиться да кувыркаться. Но это не то.

Тут указ новый выходит: 8 Марта всех баб поздравлять и не колошматить. Бенедикт и поздравляет в этот день всех баб на работе, в том числе и Оленьку, просит её руки и сердца. «Беру» - отвечает лапушка согласием.

Баба с гребешками в гости зовёт. У себя в избе она показывает Бене старопечатную книгу. То, что они переписывают, не Фёдор Кузьмич сочинил, а разные прежние люди - Никита Иваныч рассказал. И нет никакой Болезни от книг-то старых. Перепуганный Бенедикт убегает.

Никита Иваныч надежды возлагает на Беню - мол, матушка образованная была, есть и у сына задатки. Просит его вытесать из дерева какого-то пушкина. Пушкин - наше всё, говорит. Многого Бенедикт не понимает - то словами незнакомыми ругаются эти Прежние, то шутки им не нравятся. А какие игры чудесные есть! Поскакалочки, например. Один в темноте прыгает на других с печи. Сломает кому что, а коли ни на кого не прыгнет, сам расшибётся:

Ежели мне кто член какой повредит, урон тулову причинит, …это не смешно… Но это если мне. А если другому - тогда смешно.

Помаленьку начинает работать Беня над пушкиным-то. Обнаруживается, что у Бени хвостик есть: это что, последствие? У нормального человека его быть не должно. Приходится согласиться отрубить его.

Он знакомится с Оленькиными родителями. Выясняется, что отец её - Главный Санитар. У всего семейства когти, под столом скребут: Последствие такое.

После свадьбы он переезжает в огромный терем к родителям жены. На работу ходить перестал: а зачем? Тесть просвещает его: люди жгут печатные книги от невежества. Теперь Бенедикт пользуется огромной библиотекой старых книг и читает запоем всё подряд. «Илиада», «Попка дурак. Раскрась сам», «Электрическая тяга», «Чёрный принц», «Чиполлино», «Пчеловодство», «Красное и чёрное», «Голубое и зелёное», «Багровый остров» - в его распоряжении. Прочитав все книги, он приходит в ужас: что теперь делать-то?! Наконец замечает жену: неделю куролесит с Оленькой, а потом вновь начинает скучать.

Беня с тестем едет на Санитарных Санях по людям - книги изымать. Одного голубчика Бенедикт нечаянно убивает крюком. Ищет у всех. Отчаявшись, приходит Беня просить у Никиты Иваныча. Но Истопник не даёт книги: азбуку жизненную, говорит, ещё не освоил.

Тесть подбивает Бенедикта совершить революцию. Они убивают Фёдора Кузьмича, слава ему, скидывают тирана. Тесть становится начальником - Генеральным Санитаром, пишет первый указ: «Жить буду в Красном Тереме с удвоенной охраной», «На сто аршин не подходи, кто подойдёт - сразу крюком без разговоров». Город отныне будет величаться его именем. Второй указ о свободах:

…свобода слева… или снова… не разберу.

Решили: будет свобода собраний - по трое, не больше. Бенедикт поначалу хочет разрешить читать голубчикам старопечатные книги, а потом передумывает: небось, листы будут вырывать или книгами кидаться. Неча!

У Оленьки рождается тройня. Один из отпрысков - комок, сразу падает и катится в какую-то щель. Так и пропадает. Бенедикт и тесть ссорятся, зять от Главного Санитара всё отсаживается: пахнет дурно у того изо рта. Тесть в отместку называет Беню Кысью. А ведь и правда: даже хвост у Бени был! И жилочку у человека нащупал!

Генеральный Санитар решает казнить Никиту Иваныча, не нужен более Истопник. Один перерожденец знает, где бензин можно добыть, Санитар из глаз искру от луча пустит - и будет огонь.

Истопника привязывают к пушкину и хотят поджечь. Но он выпускает пламя и сжигает весь Фёдор-Кузьмичск. Бенедикт спасается в яме от пожара и спрашивает: «Вы чего не сгорели-то?» - «А неохота». Никита Иваныч с товарищем из Прежних поднимаются в воздух.

Введение Татьяна Толстая вошла в литературу в 80-е годы 20 века. Известность ей принесли рассказы. Ее первый сборник рассказов, опубликованный в 1987 году, вызвал шквал рецензий в России и за рубежом. Она фактически единодушно была признана одним из самых ярких авторов нового литературного поколения. На сегодняшний день ею написано множество рассказов, романов, переводов. Она является не только ярким писателем, но и преподавателем, и телеведущей. Одно из самых ярких произведений Татьяны Толстой - это роман "Кысь". Споры о нем продолжаются до сих пор. Дело в том, что на сегодняшний день нет единого мнения о том, что же представляет собой роман. Критики расходятся ив вопросах определения жанра романа, и во взглядах на художественные особенности этого произведения. Даже место Татьяны Толстой в современной литературе определяется по-разному. Ее относят и к представителям "женской прозы", и к представителям "постмодернизма", и даже к числу просто "новейших" авторов. Причина подобного расхождения заключается в том, что Татьяна Толстая яркий и самобытный писатель, со своей особенной манерой письма, которая особенно четко проступила в романе "Кысь". Роман "Кысь" пытается ответить на самые актуальные проблемы современного российского общества и культуры, которые еще не нашли своего разрешения. Об этом романе писали А. Немзер, Н. Иванова, Б. Парамонов, Липовецкий. Были даны самые неоднозначные оценки, начиная от хвалебных и заканчивая негативными отзывами о романе. Критики рассматривали роман с самых разных точек зрения. В нашей работе мы постараемся осветить особенности поэтики романа в целом, то есть целью данной работы является определить, в чем заключается художественное своеобразие романа Татьяны Толстой "Кысь". Актуальность темы объясняется тем, что на сегодняшний день нет какого-либо общепринятого взгляда на роман, поэтому произведение Толстой нуждается в дополнительном исследовании. Для достижения цели были поставлены следующие задачи: 1. познакомится с биографией Татьяны Толстой и определить ее место в современной литературе 2. осветить историю создания романа "Кысь" 3. осветить жанровое своеобразие романа 4. исследовать художественное своеобразие романа через обращение к особенностям стиля, системы образов, проблемы. Работа имеет следующую структуру: введение, где раскрывается актуальность, цели и задачи работы; две главы и заключение. В первой главе речь идет о Татьяне Толстой, ее писательской карьере и месте в современной литературе. В этой главе раскрываются такие понятия как "женская проза", "артистическая проза" и дается вывод о том, к какому направлению принадлежит писательница. Вторая глава делится на две части. В первой речь идет об истории создания романа "Кысь", а также раскрываются его жанровые особенности. Здесь же рассматриваются различные трактовки произведения с точки зрения жанра. Во второй части второй главы непосредственно рассматриваются особенности поэтики романа. Работа завершается заключением и списком использованной литературы. Глава 1. Татьяна Никитична Толстая и ее место в литературе. 1.1. Татьяна Толстая. Татьяна Толстая родилась 3 мая 1951 года в Ленинграде, в семье профессора физики Никиты Алексеевича Толстого. Семья была многодетной: у будущей писательницы было семь братьев и сестёр. Семья славилась своими знаменитыми предками. Дедушка Татьяны Толстой по материнской линии - Лозинский Михаил Леонидович - был известным литературным переводчиком и поэтом, а по отцовской линии она приходилась внучкой известному писателю Алексею Толстому и поэтессе Наталии Крандиевской. После окончания школы Татьяна Никитична поступила в Ленинградский университет на отделение классической филологии (с изучением латинского и греческого языков). Окончив его в 1974 году, она вышла замуж и, вслед за мужем, переехала в Москву, где устроилась работать корректором в "Главной редакции восточной литературы" при издательстве "Наука". Проработав в издательстве до 1983 года, Татьяна Толстая в этом же году опубликовала свои первые литературные произведения и дебютировала как литературный критик со статьёй "Клеем и ножницами...", которая была опубликована в журнале "Вопросы Литературы", 1983, № 9. Позже она объяснила, почему решила начать писать. В интервью изданию "Украинская Правда" Татьяна Толстая подробно рассказала, что в 1982 году у неё были проблемы со зрением и она решила сделать операцию на глаза. Операции в то время проводили с помощью надрезов бритвой. После операции на втором глазу, она долгое время не могла находиться при дневном свете. "Так продолжалось долго. Я повесила двойные занавески, выходила на улицу только с наступлением темноты. Ничего не могла делать по этому поводу, ухаживать за детьми не могла. Читать тоже не могла. Это теперь после коррекции лазером повязку снимают через пару дней, а тогда пришлось лежать с повязкой целый месяц. А так как читать было нельзя, в голове начали рождаться сюжеты первых рассказов. Так я и начала писать..." Первым произведением Татьяны Толстой стал рассказ под названием "На золотом крыльце сидели", опубликованный в журнале "Аврора" в 1983 году. Рассказ был отмечен как публикой, так и критикой и признан одним из лучших литературных дебютов 1980-х годов. Художественно произведение представляло собой "калейдоскоп детских впечатлений от простых событий и обыкновенных людей, представляющихся детям различными таинственными и сказочными персонажами" . С этого произведения начался литературный путь писательницы. Впоследствии Толстая публикует в периодической печати ещё около двадцати рассказов. Её произведения печатаются в "Новом мире" и других крупных журналах. Последовательно выходят "Свидание с птицей" (1983), "Соня" (1984), "Чистый лист" (1984), "Любишь - не любишь" (1984), "Река Оккервиль" (1985), "Охота на мамонта" (1985), "Петерс" (1986), "Спи спокойно, сынок" (1986), "Огонь и пыль" (1986), "Самая любимая" (1986), "Поэт и муза" (1986), "Серафим" (1986), "Вышел месяц из тумана" (1987), "Ночь" (1987), "Пламень небесный" (1987), "Сомнамбула в тумане" (1988). В 1987 году выходит первый сборник рассказов писательницы, озаглавленный аналогично её первому рассказу - "На золотом крыльце сидели...". В сборник вошли, как известные ранее произведения, так и не опубликованные до этого: "Милая Шура" (1985), "Факир" (1986), "Круг"(1987). После издания сборника Татьяна Толстая была принята в члены Союза писателей СССР. Советская критика восприняла литературные произведения Толстой настороженно. Её упрекали в "густоте" письма, в том, что "много в один присест не прочтешь". Другие критики восприняли прозу писательницы с восторгом, но отмечали, что все её произведения написаны по одному, выстроенному шаблону. В интеллектуальных кругах Толстая получила репутацию оригинального, независимого автора. В то время основными героями произведений писательницы были "городские сумасшедшие" (старорежимные старушки, "гениальные" поэты, слабоумные инвалиды детства...), "живущие и гибнущие в жестокой и тупой мещанской среде" . В 1990 году писательница уехала в США, где начала вести преподавательскую деятельность. Толстая преподавала русскую литературу и художественное письмо в колледже Скидмор, расположенном в городе Саратога-Спрингс и Принстоне, сотрудничала с New York review of books, The New Yorker, TLS и другими журналами, читала лекции в других университетах. Впоследствии все 1990-е годы писательница по несколько месяцев в году проводила в Америке. По её словам, проживание заграницей поначалу оказало на неё сильное влияние в языковом аспекте. Она жаловалась на то, как меняется эмигрантский русский язык под влиянием окружающей среды. В своём коротком эссе того времени "Надежда и опора", Толстая приводила примеры обычного разговора в русском магазине на Брайтон-Бич: "там в разговор постоянно вклиниваются такие слова, как "свисслоуфетный творог", "послайсить", "полпаунда чизу" и "малосольный салмон"". После четырёх месяцев пребывания в Америке, Татьяна Никитична отмечала, что "мозг её превращается в фарш или салат, где смешиваются языки и появляются какие-то недослова, отсутствующие как в английском, так и в русском языках". В 1991 году Татьяна Толстая начала журналистскую деятельность. Она стала вести собственную колонку "Своя колокольня" в еженедельной газете "Московские новости", сотрудничать с журналом "Столица", входить в состав редколлегии. Эссе, очерки и статьи Толстой появляются также в журнале "Русский телеграф". Параллельно с журналистской деятельностью она продолжает издавать книги. В 1990-х были опубликованы такие произведения, как "Любишь - не любишь" (1997), "Сёстры" (в соавторстве с сестрой Наталией Толстой) (1998), "Река Оккервиль" (1999). Появляются переводы её рассказов на английский, немецкий, французский, шведский и другие языки мира. В 1999 году Татьяна Толстая вернулась в Россию и продолжила заниматься литературной, публицистической и преподавательской деятельностью. В 2000 году писательница публикует свой первый роман "Кысь". Книга вызвала много откликов и стала очень популярной. По роману многими театрами были поставлены спектакли, а в 2001 году в эфире государственной радиостанции "Радио России", под руководством Ольги Хмелевой, был осуществлен проект литературного сериала. В этом же году были изданы ещё три книги: "День", "Ночь" и "Двое". Отмечая коммерческий успех писательницы, Андрей Ашкеров в журнале "Русская жизнь" писал, что общий тираж книг составил около 200 тысяч экземпляров, и произведения Татьяны Никитичны стали доступны широкой публике. Толстая получила приз XIV Московской международной книжной ярмарки в номинации "Проза". В 2002 году Татьяна Толстая возглавила редакционный совет газеты "Консерватор". В 2002 году писательница также впервые появилась на телевидении, в телевизионной передаче "Основной инстинкт". В том же году стала соведущей (совместно с Авдотьей Смирновой) телепередачи "Школа злословия", вышедшей в эфире телеканала Культура. Передача получила признание телекритики, и в 2003 году Татьяна Толстая и Авдотья Смирнова получили премию "ТЭФИ", в категории "Лучшее ток-шоу". В 2010 году, в соавторстве с племянницей Ольгой Прохоровой, выпустила свою первую детскую книжку. Озаглавленная, как "Та самая Азбука Буратино", книга взаимосвязана с произведением дедушки писательницы - книгой "Золотой ключик, или Приключения Буратино". Толстая рассказывала: "Замысел книги родился 30 лет назад. Не без помощи моей старшей сестры... Ей всегда было жалко, что Буратино так быстро продал свою Азбуку, и что об ее содержании ничего не было известно. Что за яркие картинки там были? О чем она вообще? Шли годы, я перешла на рассказы, за это время подросла племянница, родила двоих детей. И вот, наконец, на книгу нашлось время. Полузабытый проект был подхвачен моей племянницей, Ольгой Прохоровой". В рейтинге лучших книг XXIII Московской международной книжной выставки-ярмарки, книга заняла второе место в разделе "Детская литература" . 1.2. Татьяна Толстая и ее место в литературе Если говорить о творчестве Татьяны Никитичны Толстой, о ее стиле, то следует сказать несколько слов о тех писателях, которые, так или иначе, повлияли на ее творчество. Сама Татьяна Никитична отмечала огромное влияние на себя русской классики. Она говорила, что в число её любимой литературы входит русская классика. В 2008 году её персональный читательский рейтинг составляли Лев Николаевич Толстой, Антон Павлович Чехов и Николай Васильевич Гоголь. На формирование Толстой как писателя и человека сильно повлиял Корней Иванович Чуковский, его статьи, мемуары, воспоминания, книги о языке и переводы. Писательница особенно выделяла такие работы Чуковского, как "Высокое искусство" и "Живой как жизнь", и говорила: "Кто не читал - очень советую, потому что это интереснее, чем детективы, и написано потрясающе. И вообще он был одним из самых гениальных русских критиков". Столь разнообразные литературные вкусы и интересы, возможно, и стали причиной того особого стиля, который отличает Татьяну Толстую. До сих пор в современном литературоведении нет единого мнения о том, что же представляет собой творчество писательницы, какое место она занимает в современной литературе. Толстую относят к "новой волне" в литературе. В частности, Виталий Вульф писал в своей книге "Серебряный шар": "В моде писатели "новой волны": Б. Акунин, Татьяна Толстая, Виктор Пелевин. Талантливые люди, пишущие без снисхождения, без жалости...". Таким образом, Татьяна Толстая стоит в одном ряду с Б. Акуниным и постмодернистом В. Пелевиным. Однако это далеко не единственное мнение относительно писательницы. Так, например, ее относят к числу представителей "артистической прозы", ведь манера ее письма уходит корнями в произведения М.Булгакова и Ю.Олеши. Говорят, что подобно им, она принесла с собой пародию, шутовство, праздник, эксцентричность авторского "я". Это отмечает Е.Гладских в своей статье "Отличница в "Школе злословия". Ссылаясь на интервью самой Татьяны Никитичны, она утверждает, что писательница отличается своей "игровой прозой". А вот Анна Бражкина на сайте онлайн-энциклопедии "Кругосвет" отмечала, что в ранней прозе писательницы критики отмечали, с одной стороны, влияние Шкловского и Тынянова, а с другой - Ремизова. Среди литературоведов и просто любителей литературы бытует мнение и о том, что Толстая близка к жанру "женской" прозы, наряду с такими писательницами, как Виктория Токарева, Людмила Петрушевская и Валерия Нарбикова. Ия Гурамовна Зумбулидзе в своём исследовании ""Женская проза" в контексте современной литературы" писала, что "творчество Татьяны Толстой находится в одном ряду с выразителями той тенденции современной русской литературы, которая заключается в синтезе определенных черт реализма, модернизма и постмодернизма...", а также отмечала: "То, что на литературном горизонте появились такие талантливые и разные писательницы, как Людмила Петрушевская, Татьяна Толстая, Людмила Улицкая, Виктория Токарева и др., сделало актуальным вопрос о том, что такое "женская литература" и как она вписывается в контекст современной литературы в целом". Другими словами, творчество писательницы является объектом большого количества научных исследований. В разные годы её произведениям были посвящены работы Елены Невзглядовой (1986), Петра Вайля и Александра Гениса (1990), Прохоровой Т.Г. (1998), Беловой Е.(1999), Липовецкого М. (2001), Песоцкой С. (2001). В 2001 году была издана монография "Взрывоопасный мир Татьяны Толстой" авторства Гощило Е., в которой было проведено исследование творчества Татьяны Толстой в культурно-историческом контексте. Однако, на мой взгляд, сказать однозначно, какое место занимает творчество Татьяны Толстой в современной литературе сегодня, нельзя. Можно только предположить, что близость Татьяны Толстой к артистической прозе наиболее приемлема, так как игра, пародия, красочность образов и эксцентричность авторского "я" - это то, что отличает творчество писательницы. Кроме того, следует отметить, что это характерно не только для романа "Кысь", являющегося центром данной работы, но и для раннего творчества, а именно для рассказов Толстой. Да и параллели, которые можно провести от ее произведений к булгаковским или же произведениям Юрия Олеши, только подтверждают принадлежность Татьяны Толстой к лагерю "артистической" прозы. Глава 2. Поэтика романа Татьяны Толстой "Кысь" 2.1. История создания романа. Особенности жанра. Начав свой путь в литературе как автор рассказов, Татьяна Толстая в 2000 году вдруг изменила своему амплуа и опубликовала первый роман "Кысь". Этот роман довольно быстро завоевал читательские умы и вызвал множество споров. Творчество Татьяны Толстой само по себе не оставалось без внимания, ее ранние произведения либо хвалили, либо утверждали, что они практически нечитаемые, но равнодушным к произведениям писательницы не оставался никто. Легко предположить, какую бурю вызвал своим появлением роман "Кысь". Своим необычным названием, своим особенным стилем он резко выделялся на фоне привычных произведений. Роман был задуман еще в советскую эпоху. Он писался 14 лет, с 1986 по 2000 годы. Из этих 14 лет, по словам Толстой, четыре года она не писала ни строчки. Наброски просто лежали, замысел формировался, оттачивался, и вот в 2000 году увидел свет и сразу же был отмечен премией "Триумф". Как уже указывалось выше, роман получил признание, по нему снимали литературный сериал, в театрах ставили спектакли. Отклики о романе были противоречивыми, но все отмечали его необычность и новизну. В центре романа находится история жителей небольшого городка с довольно необычным названием "Федор-Кузьмичск". Как говорит о нем один из главных героев романа Бенедикт: "Наш город - Фёдор-Кузьмичск, а до того, - говорит матушка, - звался Иван-Порфирьичск, а ещё до того-Сергей-Сергеичск, а прежде имя ему было Южные склады, а совсем прежде - Москва". Жители этого города, или как еще называют "голубчики", словно бы вновь оказались отброшены назад, в прошлое. Их жизнь и установленные порядки напоминают средневековые: совсем недавно было изобретено колесо, появился огонь, леса полны мифических чудовищ. Все дело в том, что действие в романе происходит спустя двести лет после катастрофы, которую все именуют не иначе как Взрыв. Именно Взрыв стал причиной того, что исчезли такие привычные для нас понятия как "магазин", "электричество"; того, что жизнью городка управляет Наибольший Мурза, которого все считают благодетелем за то, что он установил существующий в городе порядок, принес различные удобства; того, что по городу то и дело рыщут Санитары во главе с главным санитаром Кудеяром Кудеяровичем. Они проверяют жителей на наличие опасной Болезни, упоминая о которой все голубчики как один со страхом приговаривают: "Тьфу-тьфу-тьфу! Боже упаси!" Нетрудно догадаться, что так называемая Болезнь - это радиация. Именно из-за нее у жителей города появились различные "последствия". Теперь они больше напоминают мутантов: "У кого руки словно зеленой мукой обметаны..., у кого жабры...". Вот, например, один из сослуживцев Бенедикта Васюк Ушастый: "У него ушей видимо-невидимо: и на голове, и под головой, и на коленках, и под коленками и в валенках уши. Всякие: большие, малые, круглые, длинные, просто дырочки. И трубочки, и вроде щели, и с волосам, и гладкие...", или вот Варвара Лукинишна: "страшна, голубушка, хоть глаз закрывай. Голова голая, без волоса, и по всей голове петушиные гребни так и колышутся. И из одного глаза тоже лезет гребень..." (1. 41). Такие "последствия" отличают не только жителей города, но и животных и птиц. Что находится за пределами города, жители не знают. Для того, чтобы хоть как-то объяснить себе устройство мира, они придумывают разные мифы: о смене дня и ночи, о конце света - и довольствуются рассказами редких, попадающих в город чужаков. Сами же за пределы города голубчики не выходят, ведь город окружен лесами, а в лесу - ужасная Кысь: "...сидит она на темных ветвях и кричит так дико и жалобно..., а видеть ее никто не может. Пойдет человек в леса, а она ему на шею-то сзади: хоп! И хребтину зубами: хрусь! - а когтем главную-то жилочку нащупает и перервет, и весь разум из человека и выйдет..." (1.17). Вот так видят себя и свой мир жители города "Федор-Кузьмичск": едят червырей и мышей, пьют ржавь, собирают хлебеду, и от того у них еще больше развиваются "последствия", как говорит Главный истопник Никита Иванович. Никита Иванович, как и матушка Бенедикта, представитель так называемых Прежних - тех, кто родился до Взрыва. Их "последствие" - это бессмертие, если, конечно, не наедятся радиоактивных фиников или, как их называют в романе, "ложных огнецов" (именно так погибла мать Бенедикта), а других "последствий" у них практически нет. Хотя сам Никита Иванович и изрыгает огонь, за что и назначен Главным истопником, он ничем не отличается от обычных людей: нет у него ни лишних ушей, ни гребешков. Этим он и отличается от остальных голубчиков. Если не считать огромной разницы в образовании, привычках, мироощущении. Вот такой мир встает со страниц романа Татьяны Толстой. Дикий, практически первобытный, населенный полумутантами-полулюдьми. На первый взгляд, сюжет не новый. К описанию жизни людей после катастрофы, к миру будущего обращались многие писатели. Это отличает В. Войновича "Москва 2042", "О, дивный новый мир!" Хаксли, и "1984" Оруэлла, Рея Бредбери "457 градусов по Фарингейту, "Мы" Замятина. Именно поэтому, на мой взгляд, и возникла точка зрения, что по своей жанровой принадлежности роман "Кысь" - это антиутопия. Такую точку зрения высказывает, например, Ю.Латынина. Она ссылается именно на то, что Толстая описывает жизнь после катастрофы, а "писать про жизнь после катастрофы или возле катастрофы в 20 веке привычно, и сочинения эти традиционно числятся по ведомству научной фантастики и именуются антиутопией". Критик Л.Беньяш также определил жанр романа "Кысь" как антиутопию. К.Степанян также утверждал, что "Кысь" - это антиутопия, правда отмечал, что ее "построение, замысел и структура - это издевка над узнаваемыми личностями, ситуациями, образами отечественной истории, и бесцветный, лишь напоминающий о прошлом великолепии язык". Антиутопией считал роман и А. Немзер, правда он выразил точку зрения оппонентов "Кыси" и назвал роман "мастеровитой имитацией Ремизова и Замятина, перепевом Стругацких, сорокинским смакованием мерзостей и газетным стебом" Ряд критиков считают, что "Кысь" - это антиутопия, но не в чистом виде. Например. Н.Иванова заявляет, что "Толстая не антиутопию пишет, а пародию на нее", что она "соединила антиутопию с русским фольклором, со сказкой" . Кстати, это смешение разных жанров также является особенностью поэтики романа Т.Толстой, о чем речь пойдет в следующих главах. Существует и иная точка зрения. Н.Лейдерман и М.Липовецкий прямо утверждают, что "Кысь" - это не антиутопия, так как в романе не прогнозируется будущее. И все-таки следует согласиться с мнением Ю.Латыниной и Л.Беньяш. Роман "Кысь" - это антиутопия, ведь он выполняет главную особенность произведений этого жанра - предупредить о гибели, о кризисе, об опасности выбранного пути. И в романе есть это предупреждение. Прежде всего, предупреждение экологическое. С первых страниц романа становится ясно, что цивилизация погибла после Взрыва и именно Взрыв стал причиной той жизни, которую видит читатель в городе Федор-Кузьмичск. В романе прямо сказано, что причиной Взрыва стало АРУЖИЕ, что люди играли-играли с ним и доигрались. Если вспомнить о времени написания произведения, то сразу же вспоминается катастрофа на Чернобыльской АС, а если еще вспомнить ситуацию в мире, накопление оружия и ядерного потенциала различными странами, то становится понятно, о какой катастрофе может предупреждать нас роман. Если смотреть на роман с этой точки зрения, то все достаточно ясно и понятно. Но есть в романе и еще одно предупреждение, возможно, не столь явное, но оттого не менее значимое, а для нашего времени и весьма актуальное - гибель культуры и кризис языка. Вот, например, М.Липовецкий утверждает: "Кысь" блистательно передает сегодняшний кризис языка, сегодняшний распад иерархических отношений в культуре - когда культурные порядки советской цивилизации рухнули, погребая заодно и альтернативные, антисоветские культурные иерархии. А те порядки, что органичны для сознания, не тронутого радиацией советского опыта, звучат так же, как и рацеи Прежних в романе Толстой, - наверно, разумно, но совсем непонятно, и уж точно не про нас..." . Другими словами, основную задачу антиутопии роман "Кысь" выполняет. Однако не следует отрицать и то, что отмечала и Н. Иванова. В романе действительно присутствуют нехарактерные для традиционной антиутопии черты, а именно обращение к фольклору, к жанру сказки. Таким образом, при определении жанра романа сложно дать исчерпывающий ответ. Скорее всего, это смешение разных жанров еще один признак особенного стиля писательницы, ее художественной манеры. 2.2. Поэтика романа Татьяны Толстой "Кысь" Прежде чем непосредственно перейти к разговору о поэтике романа "Кысь", следует понять, что же означает этот термин. В словарях и различных энциклопедиях этот термин трактуют как минимум в трех значениях: поэтика - это свод правил, по которым строится литературное произведение; поэтика - это художественная система писателя, литературной эпохи, отдельного жанра; поэтика - раздел науки в теории и истории литературы. Все эти три значения взаимосвязаны, но в данной работе речь пойдет о втором значении термина. Итак, поэтика романа Татьяны Толстой "Кысь" или художественные особенности произведения - вот что находится в центре изучения данной курсовой работы. Особенности жанра, композиции, системы образов - вот то, что будет подвергаться анализу. Именно об этом вспоминают, когда говорят о романе "Кысь". Об особенностях жанра речь уже шла в предыдущей главе, поэтому в этой главе мы обратимся непосредственно к содержанию романа. Итак, небольшой городок Федор - Кузьмичск, окруженный стеной от врагов-чеченцев, полудикие жители-голубчики, таинственная, вселяющая ужас Кысь... На первый взгляд, все это очень напоминает незамысловатую детскую сказку. Именно сказочность прозы Толстой отмечают все критики. Именно сказочность обращает на себя внимание, когда читаешь ее произведения, а вовсе не само содержание. Причем это характерно не только для романа "Кысь", но и для ранних рассказов Толстой. Во всех своих произведениях писательница создает какой-то особый мир, особенную реальность, где живут и существуют ее герои. Возможно, именно это делает произведения Татьяны Толстой такими яркими и запоминающимися. Если обратиться к роману, то можно заметить, что влияние сказки, фольклора прослеживается на протяжении всего произведения. Вся жизнь голубчиков окружена сказками и легендами. Рядом с жителями города обитают лешие, русалки. Вспомним, например, рассказ одного из чужаков, пришедших в город: "Захотелось моей старухе огнецов покушать.... Иду я себе, иду, а тут стемнело.... Иду я на цыпочках..., вдруг: шу-шу-шу! Что такое. Посмотрел - никого. Тут опять: шу-шу-шу. Будто кто по листьям водит. Я оглянулся..., и вдруг он прямо передо мной. И ведь небольшой такой. весь будто из старого сена свален, глазки красным горят, а на ногах ладоши..." (1.20). А кроме лешего верят голубчики и в водяного, и в "кочевряжку подкаменную", и в "рыбу-вертизубку". Эти сказочные существа определяют их жизнь и быт, а сами по себе все эти представители "нечистой силы" весьма напоминают русскую народную "нечисть". На эту сказочность намекает и синтаксис романа. Что же касается синтаксиса, то Н. Иванова считает, что "синтаксис возбужденный, бегучий, певучий, - всякий, кроме упорядоченно-уныло-грамматически правильного", характерен для сказовой формы, где часто используются простые предложения и инверсия. Это синтаксис русского народного фольклора. Помимо сказок Татьяна Толстая активно обращается и к мифам. Даже само устройство мира ее герои объясняют с помощью мифов и легенд. В романе есть несколько видов таких мифов. Вот, например, мифы этиологические, то есть объясняющие происходящие в мире события: "Есть большая река... В той реке живет рыба - голубое перо. Говорит она человеческим голосом... и по той реке туда-сюда ходит. Вот как она в одну сторону пойдет да засмеется - заря играет, солнышко на небо всходит. Пойдет обратно - плачет, за собой тьму ведет, на хвосте месяц тащит, а часты звездочки - той рыбы чешуя" (1.20). Вот как объясняют голубчики смену дня и ночи. Подобными легендами окружена и смена времен года, и конец света: "Будто лежит на юге лазоревое море, а на море - остров, а на острове - терем... на лежанке девушка....Вот она свою косу расплетает, а как расплетет - тут и миру конец..." (1.19). Таких примеров можно привести множество. Татьяна Толстая постоянно апеллирует к различным мифам, однако она вовсе не старается переписать эти мифы и легенды, наоборот, она по-своему переосмысливает их, можно даже сказать, пародирует их. Как, например, пародирует известный миф о Прометее, даровавшем огонь людям. Таким Прометеем становится в романе Федор Кузьмич: "Принес-то огонь людям Федор Кузьмич, слава ему. С неба свел, топнул ножкой - и на том месте земля и загорись ясным пламенем" (1.23). В романе "Кысь" заслуги Наибольшего Мурзы простираются дальше: он не только принес огонь людям, он изобрел колесо, "сани измыслил", научил книги шить, "из болотной ржави чернила варить". Это уже потом выяснится, что заслуги Федора Кузьмича далеко не так велики, что многое из того, что он "изобрел", было придумано ранее, но пока героев Толстой вполне устраивает эта атмосфера некоего чуда, сказки, в которой они обитают. Это обращение к мифам, к сказкам - один из признаков интертекстуальности, отличающей роман Татьяны Толстой. Об интертекстуальности романа пишут Б.Парамонов, А.Немзер и другие. Толстая постоянно обращается к различным текстам, сюжетам. Однако следует отметить, что интертекстуальность романа вовсе не исчерпывается обращением к мифам. Одним из признаков интертекстуальности является цитирование. На протяжении всего романа звучат отрывки из произведений Пушкина, Лермонтова, Блока, Цветаевой. Стихами этих авторов зачитывается Бенедикт, занятый в Рабочей Избе переписыванием того, что якобы сочинил Федор Кузьмич: "Уж какие у Федора Кузьмича стихи ладные выходят, что иной раз рука задрожит...Которые стихи ясные, каждое слово понятно, а которые - только головой покрутишь" (1.31). О стихотворениях вспоминает Варвара Лукинична, пытаясь понять значение забытых слов, таких как "конь", например. Именно увлечение поэзией заставляет ее усомниться в авторстве стихотворений Федора Кузьмича: "Я обратила внимание: Федор Кузьмич...он как бы разный...Он как бы на разные голоса разговаривает...вот, скажем: " Свирель запела на мосту, и яблони в цвету"...Вот это один голос. "Послушай, в посаде, куда ни одна нога не ступала, одни душегубы, твой вестник - осиновый лист - он безгубый" - Ведь это же совсем другой голос звучит" (1.48-49). Таким образом, можно сказать, что роман практически весь построен на цитатах. И дело не только в поэтических произведениях авторов 18 и 19 века. В романе звучат арии из оперы "Кармен" - отрывки из этой оперы исполняют слепцы. Они же исполняют отрывки из песен Гребенщикова. Другими словами, в романе можно отметить самые разнообразные цитаты: от Библии до Окуджавы. Все они являются средством своеобразной пародии на культурную жизнь города, а также напрямую связаны с проблемой романа. Основная проблема романа заключается вовсе не в том, чтобы предостеречь человечество от экологической катастрофы, хотя этой идее в романе отведена большая роль. Основная проблема романа "Кысь" - это поиск утраченной духовности, внутренней гармонии. Другими словами, Толстая попыталась показать мир, в котором произошла гибель культуры, наступило, так называемое, духовное забвение. О духовном забвении упоминал в своей работе "След Кыси" Марк Липовецкий: "Главное сходство в том, что и в том видении культуры, которое возникло в России в 1990-е годы, как и в сознании героя Толстой Бенедикта, нет истории - а оттого все есть последняя новинка: Набоков и Тарантино, "Колобок" и Мандельштам, Деррида и Шестов, "Горные вершины" и "Не ждали", Пригов и Введенский, "Гамлет" и "Муму"... есть только Взрыв....Он по сути отменил время и историю, сделав забвение единственной формой культурной преемственности". Живущие в Федор-Кузьмичске голубчики действительно словно лишены памяти. Они не знают и не понимают элементарных вещей. Вот почему Наибольшему Мурзе удается так легко стать для жителей города благодетелем, этаким "властителем дум". Он попросту приписал авторство над многими вещами себе, ведь никто из живущих в городе не сможет это оспорить. Единственное, откуда можно было почерпнуть информацию, - книги - находится под запретом. За хранение книг, а именно старопечатных книг, полагается наказание - нарушителем занимаются санитары. Сами же голубчики слепо доверяют Федору Кузьмичу и с упоением произносят всякий раз: "Слава ему!" (чем не аналогия с тоталитарным режимом?). Пожалуй, о прошлом помнят лишь Прежние, такие как Никита Иванович или мать Бенедикта. Но между ними и сегодняшними голубчиками такая огромная пропасть, что они порой просто не понимают друг друга: "Прежних и нет почти, а с нонешними голубчиками того разговору уж не заведешь. Да и то сказать: Прежние наших слов не понимают, а мы ихних. А то другой раз такую чушь сморозят, как дети малые..." (1.35). Есть еще, конечно, перерожденцы. Они тоже родились до взрыва, но практически потеряли человеческий облик. Вот, например, Тетеря, который служил Бенедикту после его женитьбе на Оленьке, постоянно вспоминал свою прежнюю жизнь:...я домой пришел, все культурно, полы лаком покрыты! Разулся, сразу в тапки, по ящику фигурное катание Ирина Роднина!....Майя Кристалинская поет..." (1.219). Однако ни к Прежним, ни тем более к перерожденцам нынешние голубчики не прислушиваются. Слабые попытки Никиты Ивановича приблизить "духовный ренессанс" не увенчались успехом. Пытаясь восстановить культуру или, как он сам объясняет, "чтоб память была", он ставит в городе столбы с названием прежних улиц, однако эти столбы используются не по назначению: к ним сваливают мусор, выкорчевывают их, выцарапывают ругательства. Даже сами слова, названия тех или иных мест жители не понимают и искажают. Неслучайно в романе Толстой можно встреть слова вроде: ЭНТЕЛЕГЕНЦЫЯ, ТРОДИЦЫЯ, МОГОЗИНЫ, ОСФАЛЬТ, ОНЕВЕРСЕТЕЦКОЕ АБРАЗАВАНИЕ и так далее. Все это становится отражением кризиса, символом того же духовного забвения. Символом же памяти, культуры становится в романе книга. "Книга! Сокровище мое несказанное" (1.217) - говорит Бенедикт. Книга - это знание о прошлом, настоящем, будущем, это знание себя. В романе Толстой о книгах упоминается очень часто. Старопечатные книги находятся под запретом как источник Болезни, современные голубчикам книги якобы написаны все до единой Федором Кузьмичом. Увлекшись чтением, Бенедикт сам встает в ряды санитаров-карателей. Он жадно глотает книги, без разбору, без толку: от "Колобка" до "Плоскостопие у детей раннего возраста". Однако почему приобщение к великой культуре прошлого не пробуждает Бенедикта - вот, пожалуй, один из основных проблемных вопросов анализа романа. Утраченная духовная культура, живущая в книгах и остающаяся немой, неоткрытой, ни от чего не уберегла в прошлом (иначе почему оказался возможным уничтоживший прежнюю жизнь Взрыв), превратилась в мертвую, тоже погубленную катастрофой в настоящем. Неслучайно Никита Иванович советует Бенедикту начитать чтение с азбуки. Не случайно и то, что сам роман выстроен в форме азбуки. Каждая глава названа в соответствии с буквой древнерусского алфавита: аз, буки и так далее. Именно за это построение роман Толстой называли своеобразной "энциклопедией русской жизни". Не менее символичен и образ Пушкина. "Пушкин - это наше все!" - эта фраза звучит в романе от лица все того же Никиты Ивановича. Памятнику Пушкину, который возводит Никита Иванович и Бенедикт - это тоже символ духовной культуры. Однако он значит что-то лишь для Никиты Ивановича, для Бенедикта же это просто деревянный идол, он еще не готов увидеть в нем поэта, творца - Пушкина. Точно также его воспринимают и остальные голубчики. Не заросла народная тропа к Пушкину. Как говорит Никита Иванович: "Народ совершенно дичайший: привязали веревку, вешают на певца свободы белье! Исподнее, наволочки - дикость!" (1.212) По мысли Толстой, для Бенедикта, Оленьки, Кудеяр Кудеярыча и многих им подобных культура Пушкина, Тютчева, Цветаевой, Врубеля, Пастернака, Чехова - ЧУЖАЯ, словно с другой планеты занесенная, никак не перекликающаяся с их жизнью, а потому - мертвая. Литературе, чтобы состояться как Литературе, нужен Читатель, вдумчивый и подготовленный к диалогу с автором. Бенедикт, наполнявший образы поэзии чуждой ему культуры своими ассоциациями, отчего эти образы утрачивали свое значение и функцию, таким Читателем быть не мог. Как видно из романа, человека не спасет, не возродит знание, закрепленное в книге, в частности. Читать ради чтения, стремиться познать мир только ради самого познания - после этого только Взрыв, только полное одичание. Таким образом, носителем памяти, человеком, которого не коснулось духовное забвение, является только Никита Иванович. Прочие голубчики предпочитают забвение. Главным символом забвения является, по мысли М.Липовецкого, мышь. Для жителей города мышь - это краеугольный камень. Мышей едят, на мышей меняют различные товары. Однако Никита Иванович настойчиво призывает Бенедикта прекратить есть мышей. Почему? С одной стороны, ответ на поверхности: Никита Иванович утверждает, что от этого у людей и возникают так называемые последствия (хвост у Бенедикта). Но с другой стороны Липовецкий утверждает, что мышь - это и есть символ забвения: " в античной мифологии мышь была символом забвения, и все, к чему мышь прикасалась, исчезало из памяти" Филолог по образованию, Толстая прекрасно знала об этом. То, что Никита Иванович главный истопник, хранитель огня, тоже символично. Огонь может погубить, но огонь одновременно и дает жизнь. В финале романа Никиту Ивановича привязывают к памятнику Пушкина, чтобы сжечь и таким образом очисть себя от ненужных ценностей. Но огонь, разрушающий и очистительный одновременно, сжигает Кудеяр-Кудеярычск, чтобы на новом месте имела возможность начаться иная история, иная культура. У истоков этой культуры - Никита Иванович, который несет людям огонь, а потому, подобно Прометею, бессмертен, и Бенедикт, прошедший через "свой" огонь - разрушительный, губительный - огонь жажды погружения в иную реальность, которую он видел в книгах. Финал "Кыси" символичен, фантастичен и концептуально значителен. Важно, что Никита Иваныч и Лев Львович не сгорели. "Кончена жизнь, Никита Иваныч, - сказал Бенедикт не своим голосом. - Кончена - начнем другую, - ворчливо отозвался старик" (1.295). Если говорить об особенностях романа, то нельзя не затронуть и еще одну строну произведения Толстой - стиль, а именно язык. В тексте присутствуют почти все языковые уровни: высокий, нейтральный, разговорный и просторечный. По мнению Н. Ивановой, в романе "авторская речь намеренно вытеснена словами героев, например, сентиментальным: "С Бенедиктом в Рабочей Избе и другие писцы рядком сидят. Оленька, душечка, рисунки рисует. Хороша девушка: глаза темные, коса русая, щеки - как вечерняя заря, когда к завтрему ветра ожидаем, - так и светятся. Брови - дугой, али, как теперь ведено будет звать, коромыслом; шубка заячья, валенки с подошвами - небось семья знатная... Как к Оленьке подступишься? Бенедикт только вздыхает да искоса посматривает, а она уж знает, лапушка: глазыньками моргнет да головкой-то эдак подернет. Скромница" (1.15).Также присутствует речь официозная (указы набольшего мурзы, а потом и Главного Санитара): "Вот как я есть Федор Кузмич Каблуков, слава мне, Наибольший Мурза, долгих лет мне жизни, Секлетарь и Академик и Герой и Мореплаватель и Плотник, и как я есть в непристанной об людях заботе, приказываю..." (1. 67) Роман написан и псевдонародным, стилизованно фольклорным стилем: "Вот, стало быть, мимо ихней слободы пробежишь, бросишь чем али так - и на трясину. За неделю ржавь свежая подросла, красноватая али как бы с прозеленью. Ее курить хорошо. А старая побурей будет, ту на краску али на брагу больше применяют. Вот в сухой листик мелкой ржавки напехтаешь, самокруточку свернешь, в избу какую постучишь, огоньку у людей спросишь" (1. 32). Среди языковых особенностей можно отметить и искажение слов, о котром уже упоминалось выше. Например, ФЕЛОСОФИЯ, РИНИСАНС и тому подобное, слова - обломки "старого языка". Следует также отметить обилие сниженной лексики. Это и мат, и просторечные слова, вроде: "Расчевокался, чевокалка!...Что расклекотались - то, козлы!" (1.38). Нельзя оставить без внимания и авторские неологизмы: огнецы, хлебеда, червыри и так далее. По нашему мнению, здесь можно усматривать предостережение, тревогу за состояние современного русского языка, который может превратиться в такого же монстра без норм и правил. Об этом уже упоминали многие критики, в частности М. Липовецкий, который сказал, что Толстая "блистательно передает сегодняшний кризис языка". Для романа Т. Толстой характерно также смешение слов разных уровней. По мнению Е. Гощило: "смешивая слова разных уровней даже в пределах маленького словаря, мы получаем стилистический оксюморон, это производит определенный эмоциональный эффект. Вы получаете нечто живое возбуждающее эмоции. Хорошие писатели работают на определенных сдвигах между уровнями, постоянно используя их комбинации. Индивидуальный стиль писателя прежде всего проявляется в этом выборе, это - мера его вкуса, чувства гармоничного баланса или намеренной дисгармонии" . И в завершении следует отметить, что весь роман, написанный хоть и с юмором и похожий на сказку, все же проникнут некой тоской. Тоской по ушедшей культуре, по настоящему читателю, по утраченным идеалам. Символом этой тоски и служит легендарная Кысь. Не случайно же она кричит так тоскливо и жалобно. Кысь, которая нигде и везде, даже в самом человеке, которая невидима, но слышима внутренним слухом, - метафорический образ Ужаса, мертвящего, парализующего волю. Кысь - это грань, за которой человек утрачивает в себе человека, когда в нем "рвется" та главная "жила", что, вероятно, и дает возможность держаться человеческому в человеке. Кысь способна персонифицироваться в человеке, не случайно Бенедикт чувствует в себе Кысь, а в финале романа кричит тестю: "Вы вообще...вы...вы - кысь, вот вы кто!" (1.278) Если же говорить о значении этого образа, некоторые исследователи считают, что Кысь - это сочетание всех низменных инстинктов в человеческой душе. Другие говорят, что Кысь - прообраз русской мятущейся души, которая вечно ставит перед собой вопросы и вечно ищет на них ответы. Не случайно именно в минуты, когда Бенедикт начинает задумываться о смысле бытия, ему кажется, будто к нему подкрадывается Кысь. Наверное, Кысь - что-то среднее между прообразом вечной русской тоски и человеческим невежеством. Заключение Таким образом, мы проанализировали особенности поэтики романа Татьяны Толстой "Кысь" В ходе выполнения работы были изучены жанровые особенности романа, стилистические особенности, особенности композиции, система образов романа. Работая таким образом все цели и задачи были выполнены. В ходле работы мы пришли к следующим выводам: 1.Роман Татьяны Толстой в жанровом отношении роман представляет собой антиутопию, но не в чистом виде. С одной стороны, в романе сохраняются все признаки этого жанра: это роман-предостережение, предупреждающий об опасности, опасности экологической и культурной; действие в романе происходит в замкнутом месте - городок Федор Кузьмичск; в тексте широко используются фантастика, гипербола, гротеск, символы, аллегории. С другой стороны, роман "Кысь" очень ярко отражает черты присущие сказкам. 2.Сказочность - это одно из основных признаков поэтики Толстой. Это выражается не только в использовании сказочных персонажей и сюжетов, но отражается и в языке, а именно в синтаксисе, построении предложений. Они достаточно короткие, лаконичные, характерные для сказовой манеры повествования, на что указывает критик Н.Иванова. 3. Она из главных особенностей поэтики романа "Кысь" - это его интертекстуальность. Она выражается в выборе жанра - антиутопии, который отсылает нас к другим подобным произведениям, в первую очередь к роману Е. Замятина "Мы", В. Войновича "Москва 2042", "О, дивный новый мир!" Хаксли, и "1984" Оруэлла, Рея Бредбери "457 градусов по Фарингейту". Кроме того, Татьяна Толстая апеллирует в своем романе к различным формам фольклора, будь то легенда, народная сказка, миф. В романе использовано несколько видов мифов. Однако все эти мифы переработаны и служат, скорее, средством пародии. Признаком интертекстуальности является также цитатность. В романе широко используются отрывки из русской поэзии, музыкальных произведений и прозаических произведений, таких как "Приглашение на казнь" Набокова, например. 4.Текст содержит слова различных стилей и пластов языка: высокой стиль, нейтральный, разговорный, просторечия, речь сентиментальная, официозная на фоне стилизованного народного фольклорного языка. При этом роман содержит и слова современного русского языка, а также авторские неологизмы, отражающие процесс изменения слова и общества, который носит у Толстой негативное значение и является своеобразным предупреждением о кризисе языка, характерном для современности. 5. Все изменения в языке связаны с основной проблемой романа - утратой духовности, внутренней гармонии. Главные герои романа - голубчики- живут в атмосфере своеобразного духовного забвения. Символом этого забвения является в романе мышь. 6. Большую роль в романе играют символы. Символом памяти, культуры, например, является в романе представитель Прежних - Никита Иванович, а также созданный им памятник Пушкина. 7. Роман можно трактовать в двух аспектах: антиутопия - с предупреждением об экологической катастрофе и гибели человечества в результате вооруженных конфликтов; и роман о кризисе культуры и русского языка в частности. Таким образом, роман Татьяны Толстой, без сомнения, занимает важное место в истории современной русской литературы и заслуживает внимательного и тщательного анализа. 25