Салтыков-щедрин, михаил евграфович. Михаил салтыков-щедрин Салтыков щедрин краткое сообщение

Русский известный писатель Михаил Евграфович Салтыков родился 15 января 1826 года. В дальнейшем Михаил взял себе псевдоним – Николай Щедрин, отчего и появилась в истории российской поэзии двойная фамилия Михаила Салтыкова-Щедрина.

Родился и вырос Михаил в дворянской семье, в уезде Тверской губернии. Семья Салтыкова-Щедрина была большой – сам по счету русский писатель был шестым ребенком. Его отец, Евграф Васильевич Салтыков, был потомственным дворянином, а также коллежским советником. Мать будущего писателя, Забелина Ольга Михайловна, также происходила из дворянской семьи – была дочерью известного московского дворянина Забелина Михаила Петровича.

Первое свое образование Салтыков-Щедрин получил на дому. Его первым учителем стал крепостной из их губернии, а именно живописец по имени Павел Соколов, а после успешных и плодотворных уроков, Салтыков-Щедрин начал заниматься со старшей сестрой – гувернанткой Московской академии.

Уже в десять лет ему посчастливилось поступить в Московский дворянский институт, а уже спустя два года его перевели в Царскосельский лицей. Это изменение привело к старту писательской деятельности юного Михаила. Первые стихи Михаила были опубликованы в лицейской газете, однако, они не пользовались громкой популярностью, а также не отмечались большим наплывом таланта, из-за чего Салтыков-Щедрин переквалифицировался на писательско-прозаическую деятельность, и не хотел напрочь вспоминать о своих ранних пробах пера.

В 1844 году поступил на службу в военную канцелярию. Именно в этом месте смог наконец серьезно заняться написанием прозы. Первые свои повести выпустил под названием «Противоречие» и «Запутанное дело». Очень интересовался взглядами Французской революции и социалистическими течениями.

28 апреля в 1848 году был отправлен на ссылку в Вятку по обвинению в вольнодумии, но получил чин вятского губернатора в том же году и не был оставлен на обочине жизни и общества, ведь с таким человеком просто нельзя так поступить – хорошее образование и происхождение сделали свои дела.

В 1855 покидает Вятку и углубляется в свое писательское дело. Именно этот период стал молниеносным прорывом его творческих успехов. В «Русском вестнике» было публиковано несколько его произведений. Своими произведениями Салтыков-Щедрин нередко сравнивался с Гоголем, например, благодаря «Губернских очерках» и «Скуке».

В 1858 году сделался вице-губернатором рязанской области, но писательское дело не бросил. Однако, в 1862 году ушел со службы, выпустив несколько циклов своих рассказов: «Невинные рассказы», «Время», «Сатиры в прозе». В этот период работал редактором в «Современнике» в Петербурге, поэтому с писательским делом, так сказать, шел в ногу. С 1884 года и до самой своей смерти работал над многими своими рассказами, которые, несомненно, пополнили кладезь памяти русской литературы. На свет появились такие работы, как «История одного города», «Признаки времени», «Письма из провинции» и прочие. К сожалению, еще с 70-х годов здоровье Салтыков-Щедрина пошатнулось, под впечатлением от многих жизненных сложностей, а также отказом напечатать «Отечественные записки». Мы только можем представить себе, как болезненно переносит отказы тонкая душа писателя. Последние оды своей жизни писатель провел в полу затворническом состоянии, вспоминая былые дни, когда своим творчеством находил отклик. Он еще продолжал писать и лаже опубликовал «Пошехонскую старину», однако былого восторга не ощутил и не получил. До своей смерти были начаты «Забытые слов», но он так и не успел их завершить. Умер Михаил Салтыков-Щедрин 28 апреля 1889 года. Был погребен на Волковском кладбище, почетно рядом с могилой И. Тургенева.

Скачать данный материал:

(Пока оценок нету)

Михаи́л Евгра́фович Салтыко́в-Щедри́н (настоящая фамилия Салтыков , псевдоним Николай Щедрин ; 15 января - 28 апреля [10 мая ] ) - русский писатель , журналист , редактор журнала «Отечественные записки », Рязанский и Тверской вице-губернатор .

Энциклопедичный YouTube

1 / 5

✪ История одного ГОРОДА. Михаил Салтыков-Щедрин

✪ Михаил Салтыков-Щедрин. Передача 1. Основные вехи биографии и творчества

✪ Дикий ПОМЕЩИК. Михаил Салтыков-Щедрин

✪ Михаил Ефграфович Салтыков-Щедрин | Русская литература 7 класс #23 | Инфоурок

✪ Михаил Салтыков-Щедрин. Передача 5. Сказки

Субтитры

Биография

Ранние годы

Михаил Салтыков родился в старинной дворянской семье, в имении родителей, селе Спас-Угол Калязинского уезда Тверской губернии . Был шестым ребёнком потомственного дворянина и коллежского советника Евграфа Васильевича Салтыкова (1776-1851). Мать писателя, Забелина Ольга Михайловна (1801-1874), была дочерью московского дворянина Забелина Михаила Петровича (1765-1849) и Марфы Ивановны (1770-1814). Хотя в примечании к «Пошехонской старине » Салтыков и просил не смешивать его с личностью Никанора Затрапезного, от имени которого ведётся рассказ, но полнейшее сходство многого из сообщаемого о Затрапезном с несомненными фактами жизни Михаила Салтыкова позволяет предполагать, что «Пошехонская старина» имеет отчасти автобиографический характер.

Первым учителем М. Е. Салтыкова был крепостной человек его родителей, живописец Павел Соколов; потом с ним занимались старшая сестра, священник соседнего села, гувернантка и студент Московской духовной академии . Десяти лет от роду он поступил в , а два года спустя был переведён, как один из лучших учеников, казённокоштным воспитанником в Царскосельский лицей . Именно там он и начал свою деятельность писателя.

Начало литературной деятельности

В 1844 году окончил лицей по второму разряду (то есть с чином X класса), 17 из 22 учеников были исключены, потому что поведение их аттестовалось не более как «довольно хорошим»: к обычным школьным проступкам (грубость, курение, небрежность в одежде) у Щедрина присоединялось «писание стихов» «неодобрительного» содержания. В лицее под влиянием свежих ещё тогда Пушкинских преданий каждый курс имел своего поэта; на XIII курсе эту роль играл Салтыков. Несколько его стихотворений было помещено в «Библиотеке для чтения » 1841 и 1842 годов, когда он был ещё лицеистом; другие, напечатанные в «Современнике » (ред. Плетнёва) в 1844 и 1845 годах, написаны им также ещё в лицее; все эти стихотворения перепечатаны в «Материалах для биографии М. Е. Салтыкова», приложенных к полному собранию его сочинений.

Ни одно из стихотворений Михаила Салтыкова (отчасти переводных, отчасти оригинальных) не носит на себе следов таланта; позднейшие по времени даже уступают более ранним. М. Е. Салтыков скоро понял, что у него нет призвания к поэзии, перестал писать стихи и не любил, когда ему о них напоминали. Однако в этих ученических упражнениях чувствуется искреннее настроение, большей частью грустное, меланхоличное (в тот период у знакомых Салтыков слыл под именем «мрачного лицеиста»).

В августе 1845 года Михаил Салтыков был зачислен на службу в канцелярию военного министра и только через два года получил там первое штатное место - помощника секретаря. Литература уже тогда занимала его гораздо больше, чем служба: он не только много читал, увлекаясь в особенности Жорж Санд и французскими социалистами (блестящая картина этого увлечения нарисована им тридцать лет спустя в четвёртой главе сборника «За рубежом»), но и писал - сначала небольшие библиографические заметки (в «Отечественных записках » ), потом повести «Противоречия» (там же, ноябрь 1847) и «Запутанное дело» (март )

Уже в библиографических заметках, несмотря на маловажность книг, по поводу которых они написаны, проглядывает образ мыслей автора - его отвращение к рутине, к прописной морали, к крепостному праву ; местами попадаются и блёстки насмешливого юмора.

В первой повести М. Е. Салтыкова, «Противоречия», которую он никогда впоследствии не перепечатывал, звучит, сдавленно и глухо, та самая тема, на которую были написаны ранние романы Ж. Санд: признание прав жизни и страсти. Герой повести, Нагибин - человек, обессиленный тепличным воспитанием и беззащитный против влияний среды, против «мелочей жизни». Страх перед этими мелочами и тогда, и позже (например, в «Дороге» в «Губернских очерках») был знаком, по-видимому, и самому Салтыкову - но у него это был тот страх, который служит источником борьбы, а не уныния. В Нагибине отразился, таким образом, только один небольшой уголок внутренней жизни автора. Другое действующее лицо романа - «женщина-кулак», Крошина - напоминает Анну Павловну Затрапезную из «Пошехонской старины», то есть навеяно, вероятно, семейными воспоминаниями Михаила Салтыкова.

Гораздо крупнее «Запутанное дело» (перепечатано в «Невинных рассказах»), написанное под сильным влиянием «Шинели », может быть, и «Бедных людей », но заключающее в себе несколько замечательных страниц (например, изображение пирамиды из человеческих тел, которая снится Мичулину). «Россия, - так размышляет герой повести, - государство обширное, обильное и богатое; да человек-то глуп, мрёт себе с голоду в обильном государстве». «Жизнь - лотерея», подсказывает ему привычный взгляд, завещанный ему отцом; «оно так, - отвечает какой-то недоброжелательный голос, - но почему же она лотерея, почему ж бы не быть ей просто жизнью?» Несколькими месяцами раньше такие рассуждения остались бы, может быть, незамеченными - но «Запутанное дело» появилось в свет как раз тогда, когда Февральская революция во Франции отразилась в России учреждением так называемого Бутурлинского комитета (по имени его председателя Д. П. Бутурлина), облечённого особыми полномочиями для обуздания печати .

Вятка

Здоровье Михаила Евграфовича, расшатанное ещё с половины 1870-х годов, было глубоко подорвано запретом «Отечественных записок». Впечатление, произведенное на него этим событием, изображено им самим с большой силой в одной из сказок («Приключение с Крамольниковым», который «однажды утром, проснувшись, совершенно явственно ощутил, что его нет») и в первом «Пёстром письме», начинающемся словами: «несколько месяцев тому назад я совершению неожиданно лишился употребления языка»…

Редакционной работой М. Е. Салтыков занимался неутомимо и страстно, живо принимая к сердцу всё касающееся журнала. Окружённый людьми ему симпатичными и с ним солидарными, Салтыков чувствовал себя благодаря «Отечественным запискам» в постоянном общении с читателями, на постоянной, если можно так выразиться, службе у литературы, которую он так горячо любил и которой посвятил в «Круглом годе» такой чудный хвалебный гимн (письмо к сыну, написанное незадолго до смерти, оканчивается словами: «паче всего люби родную литературу и звание литератора предпочитай всякому другому»).

Незаменимой утратой был для него поэтому разрыв непосредственной связи между ним и публикой. Михаил Салтыков знал, что «читатель-друг» по-прежнему существует - но этот читатель «заробел, затерялся в толпе, и дознаться, где именно он находится, довольно трудно». Мысль об одиночестве, о «брошенности» удручает его всё больше и больше, обостряемая физическими страданиями и в свою очередь обостряющая их. «Болен я, - восклицает он в первой главе „Мелочей жизни“ . Недуг впился в меня всеми когтями и не выпускает из них. Измождённое тело ничего не может ему противопоставить». Последние его годы были медленной агонией, но он не переставал писать, пока мог держать перо, и его творчество оставалось до конца сильным и свободным: «Пошехонская старина» ни в чём не уступает его лучшим произведениям. Незадолго до смерти он начал новый труд, об основной мысли которого можно составить себе понятие уже по его заглавию: «Забытые слова» («Были, знаете, слова, - сказал Салтыков Н. К. Михайловскому незадолго до смерти, - ну, совесть, отечество, человечество, другие там ещё… А теперь потрудитесь-ка их поискать!.. Надо же напомнить!»..). Он умер 28 апреля (10 мая) 1889 года и погребён 2 мая (14 мая), согласно его желанию, на Волковском кладбище , рядом с И. С. Тургеневым .

Основные мотивы творчества

В интерпретации текстов М. Е. Салтыкова имеются две исследовательские линии. Одна, традиционная, восходящая к литературной критике XIX в., видит в его творчестве выражение обличительного пафоса и едва ли не хронологию важнейших событий истории российского общества. Вторая, сформировавшаяся не без влияния герменевтики и структурализма выявляет в текстах объективно данные семантические конструкты разных уровней, позволяющие говорить о сильном мировоззренческом напряжении прозы Щедрина, ставящем её в один ряд с Ф. М. Достоевским и А. П. Чеховым. Представителей традиционного подхода упрекают в социологизаторстве и эпифеноменализме, стремлении увидеть в тексте то, что из-за внешней ангажированности хочется увидеть, а не то, что в нём самом дано.

Традиционный критический подход акцентирует внимание на отношении Салтыкова к реформам (не замечая разницы между личной позицией и художественным текстом). Двадцать лет кряду все крупные явления русской общественной жизни встречали отголосок в произведениях Михаила Салтыкова, иногда предугадывавшего их ещё в зародыше. Это - своего рода исторический документ, доходящий местами до полного сочетания реальной и художественной правды. Занимает свой пост М. Е. Салтыков в то время, когда завершился главный цикл «великих реформ» и, говоря словами Некрасова, «рановременные меры» (рановременные, конечно, только с точки зрения их противников) «теряли должные размеры и с треском пятились назад».

Осуществление реформ, за одним лишь исключением, попало в руки людей, им враждебных. В обществе всё резче заявляли себя обычные результаты реакции и застоя: мельчали учреждения, мельчали люди, усиливался дух хищения и наживы, всплывало наверх всё легковесное и пустое. При таких условиях для писателя с дарованием Салтыкова трудно было воздержаться от сатиры.

Орудием борьбы становится в его руках даже экскурсия в прошедшее: составляя «Историю одного города», он имеет в виду - как видно из письма его к А. Н. Пыпину , опубликованного в 1889 году , - исключительно настоящее. «Историческая форма рассказа, - говорит он, - была для меня удобна потому, что позволяла мне свободнее обращаться к известным явлениям жизни… Критик должен сам угадать и другим внушить, что Парамоша - совсем не Магницкий только, но вместе с тем и NN. И даже не NN., а все вообще люди известной партии, и ныне не утратившие своей силы».

И действительно, Бородавкин («История одного города»), пишущий втихомолку «устав о нестеснении градоначальников законами», и помещик Поскудников («Дневник провинциала в Петербурге»), «признающий небесполезным подвергнуть расстрелянию всех несогласно мыслящих» - это одного поля ягоды; бичующая их сатира преследует одну и ту же цель, всё равно, идёт ли речь о прошедшем или о настоящем. Всё написанное Михаилом Салтыковым в первой половине семидесятых годов XIX века даёт отпор, главным образом, отчаянным усилиям побеждённых - побеждённых реформами предыдущего десятилетия - опять завоевать потерянные позиции или вознаградить себя, так или иначе, за понесённые утраты.

В «Письмах о провинции» историографы - то есть те, что издавна делали русскую историю - ведут борьбу с новыми сочинителями; в «Дневнике провинциала» сыплются, как из рога изобилия, прожекты, выдвигающие на первый план «благонадежных и знающих обстоятельства местных землевладельцев»; в «Помпадурах и Помпадуршах» крепкоголовые «экзаменуют» мировых посредников, признаваемых отщепенцами дворянского лагеря.

В «Господах ташкентцах» мы знакомимся с «просветителями, свободными от наук» и узнаем, что «Ташкент есть страна, лежащая всюду, где бьют по зубам и где имеет право гражданственности предание о Макаре, телят не гоняющем». «Помпадуры» - это руководители, прошедшие курс административных наук у Бореля или у Донона; «Ташкентцы» - это исполнители помпадурских приказаний. Не щадит М. Е. Салтыков и новые учреждения - земство , суд , адвокатуру , - не щадит их именно потому, что требует от них многого и возмущается каждой уступкой, сделанной ими «мелочам жизни».

Отсюда и строгость его к некоторым органам печати, занимавшимся, по его выражению, «пенкоснимательством». В пылу борьбы Салтыков мог быть несправедливым к отдельным лицам, корпорациям и учреждениям, но только потому, что перед ним всегда носилось высокое представление о задачах эпохи.

«Литература, например, может быть названа солью русской жизни: что будет, - думал Михаил Салтыков, - если соль перестанет быть солёною, если к ограничениям, не зависящим от литературы, она прибавит ещё добровольное самоограничение?..» С усложнением русской жизни, с появлением новых общественных сил и видоизменением старых, с умножением опасностей, грозящих мирному развитию народа, расширяются и рамки творчества Салтыкова.

Ко второй половине семидесятых годов относится создание им таких типов, как Дерунов и Стрелов, Разуваев и Колупаев. В их лице хищничество с небывалой до тех пор смелостью предъявляет свои права на роль «столпа», то есть опоры общества - и эти права признаются за ним с разных сторон как нечто должное (припомним станового пристава Грацианова и собирателя «материалов» в «Убежище Монрепо»). Мы видим победоносный поход «чумазого» на «дворянские усыпальницы», слышим допеваемые «дворянские мелодии», присутствуем при гонении против Анпетовых и Парначевых, заподозренных в «пущании революции промежду себя».

Ещё печальнее картины, представляемые разлагающейся семьей, непримиримым разладом между «отцами» и «детьми» - между кузиной Машенькой и «непочтительным Коронатом», между Молчалиным и его Павлом Алексеевичем, между Разумовым и его Стёпой. «Больное место» (напечатано в «Отечественных записках » , перепечатано в «Сборнике»), в котором этот разлад изображён с потрясающим драматизмом - один из кульминационных пунктов дарования М. Е. Салтыкова «Хандрящим людям», уставшим надеяться и изнывающим в своих углах, противопоставляются «люди торжествующей современности», консерваторы в образе либерала (Тебеньков) и консерваторы с национальным оттенком (Плешивцев), узкие государственники, стремящиеся, в сущности, к совершенно аналогичным результатам, хотя и отправляющиеся один - «с Офицерской в столичном городе Петербурге, другой - с Плющихи в столичном городе Москве».

С особенным негодованием обрушивается сатирик на «литературные клоповники», избравшие девизом: «мыслить не полагается», целью - порабощение народа, средством для достижении цели - оклеветание противников. «Торжествующая свинья», выведенная на сцену в одной из последних глав, «За рубежом», не только допрашивает «правду», но и издевается над ней, «сыскивает её своими средствами», гложет её с громким чавканьем, публично, нимало не стесняясь. В литературу, с другой стороны, вторгается улица, «с её бессвязным галденьем, низменной несложностью требований, дикостью идеалов» - улица, служащая главным очагом «шкурных инстинктов».

Несколько позже наступает пора «лганья» и тесно связанных с ним «извещений», «Властителем дум» является «негодяй, порождённый нравственною и умственною мутью, воспитанный и окрылённый шкурным малодушием».

Иногда (например в одном из «Писем к тётеньке») Салтыков надеется на будущее, выражая уверенность, что русское общество «не поддастся наплыву низкопробного озлобления на всё выходящее за пределы хлевной атмосферы»; иногда им овладевает уныние при мысли о тех «изолированных призывах стыда, которые прорывались среди масс бесстыжества - и канули в вечность» (конец «Современной идиллии»). Он вооружается против новой программы: «прочь фразы, пора за дело взяться», справедливо находя, что и она - только фраза и вдобавок «истлевшая под наслоениями пыли и плесени» («Пошехонские рассказы»). Удручаемый «мелочами жизни», он видит в увеличивающемся их господстве опасность тем более грозную, чем больше растут крупные вопросы: «забываемые, пренебрегаемые, заглушаемые шумом и треском будничной суеты, они напрасно стучатся в дверь, которая не может, однако, вечно оставаться для них закрытой». - Наблюдая с своей сторожевой башни изменчивые картины настоящего, Михаил Салтыков никогда не переставал вместе с тем глядеть в неясную даль будущего.

Сказочный элемент, своеобразный, мало похожий на то, что обыкновенно понимается под этим именем, никогда не был совершенно чужд произведениям М. Е. Салтыкова: в изображения реальной жизни у него часто врывалось то, что он сам называл волшебством. Это - одна из тех форм, которые принимала сильно звучавшая в нём поэтическая жилка. В его сказках, наоборот, большую роль играет действительность, не мешая лучшим из них быть настоящими «стихотворениями в прозе». Таковы «Премудрый пискарь », «Бедный волк», «Карась-идеалист», «Баран непомнящий» и в особенности «Коняга». Идея и образ сливаются здесь в одно нераздельное целое: сильнейший эффект достигается самыми простыми средствами.

Немного найдется в нашей литературе таких картин русской природы и русской жизни, какие раскинуты в «Коняге». После Некрасова ни у кого не слышалось таких стонов душевного голоса, вырываемых зрелищем нескончаемого труда над нескончаемой задачей.

Великим художником является Салтыков и в «Господах Головлёвых ». Члены Головлёвской семьи, этого странного продукта крепостной эпохи - не сумасшедшие в полном смысле слова, но повреждённые совокупным действием физиологических и общественных условий. Внутренняя жизнь этих несчастных, исковерканных людей изображена с такой рельефностью, какой редко достигает и наша, и западноевропейская литература.

Это особенно заметно при сравнении картин, аналогичных по сюжету, - например, картин пьянства у Михаила Салтыкова (Степан Головлёв) и у Золя (Купо, в «Западне»). Последняя написана наблюдателем-протоколистом, первая - психологом-художником. У М. Е. Салтыкова нет ни клинических терминов, ни стенографически записанного бреда, ни подробно воспроизведенных галлюцинаций; но с помощью нескольких лучей света, брошенных в глубокую тьму, перед нами восстает последняя, отчаянная вспышка бесплодно погибшей жизни. В пьянице, почти дошедшем до животного отупения, мы узнаем человека.

Ещё ярче обрисована Арина Петровна Головлёва - и в этой чёрствой, скаредной старухе Салтыков также нашёл человеческие черты, внушающие сострадание. Он открывает их даже в самом «Иудушке» (Порфирии Головлёве) - этом «лицемере чисто русского пошиба, лишённом всякого нравственного мерила и не знающем иной истины, кроме той, которая значится в азбучных прописях». Никого не любя, ничего не уважая, заменяя отсутствующее содержание жизни массой мелочей, Иудушка мог быть спокоен и по-своему счастлив, пока вокруг него, не прерываясь ни на минуту, шла придуманная им самим суматоха. Внезапная её остановка должна была разбудить его от сна наяву, подобно тому, как просыпается мельник, когда перестают двигаться мельничные колеса. Однажды очнувшись, Порфирий Головлёв должен был почувствовать страшную пустоту, должен был услышать голоса, заглушавшиеся до тех пор шумом искусственного водоворота.

«Униженные и оскорблённые встали передо мной, осиянные светом, и громко вопияли против прирождённой несправедливости, которая ничего не дала им, кроме оков». В «поруганном образе раба» Салтыков признал образ человека. Протест против «крепостных цепей», воспитанный впечатлениями детства, с течением времени обратился у Михаила Салтыкова, как и у Некрасова, в протест против всяких «иных» цепей, «придуманных взамен крепостных»; заступничество за раба перешло в заступничество за человека и гражданина. Негодуя против «улицы» и «толпы», М. Е. Салтыков никогда не отождествлял их с народной массой и всегда стоял на стороне «человека, питающегося лебедою» и «мальчика без штанов». Основываясь на нескольких вкривь и вкось истолкованных отрывках из разных сочинений Салтыкова, его враги старались приписать ему высокомерное, презрительное отношение к народу; «Пошехонская старина» уничтожила возможность подобных обвинений.

Немного, вообще, найдётся писателей, которых ненавидели бы так сильно и так упорно, как Салтыкова. Эта ненависть пережила его самого; ею проникнуты были даже некрологи, посвящённые ему в некоторых органах печати. Союзником злобы являлось непонимание. Салтыкова называли «сказочником», его произведения - фантазиями, вырождающимися порою в «чудесный фарс» и не имеющими ничего общего с действительностью. Его низводили на степень фельетониста , забавника, карикатуриста , видели в его сатире «некоторого рода ноздрёвщину и хлестаковщину с большою прибавкою Собакевича».

М. Е. Салтыков как-то назвал свою манеру писать «рабьей»; это слово было подхвачено его противниками - и они уверяли, что благодаря «рабьему языку» сатирик мог болтать сколько угодно и о чём угодно, возбуждая не негодование, а смех, потешая даже тех, против кого направлены его удары. Идеалов, положительных стремлений у Михаила Салтыкова, по мнению его противников, не было: он занимался только «оплеванием», «перетасовывая и пережевывая» небольшое количество всем наскучивших тем.

В основании подобных взглядов лежит в лучшем случае ряд явных недоразумений. Элемент фантастичности, часто встречающийся у Салтыкова, нисколько не уничтожает реальности его сатиры. Сквозь преувеличения ясно виднеется правда - да и самые преувеличения оказываются иногда не чем другим, как предугадываньем будущего. Многое из того, о чём мечтают, например, прожектеры в «Дневнике провинциала», несколько лет спустя перешло в действительность.

Между тысячами страниц, написанных М. Е. Салтыковым, есть, конечно, и такие, к которым применимо название фельетона или карикатуры - но по небольшой и сравнительно неважной части нельзя судить о громадном целом. Встречаются у Салтыкова и резкие, грубые, даже бранные выражения, иногда, быть может, бьющие через край; но вежливости и сдержанности нельзя и требовать от сатиры.

Рабий язык, говоря собственными словами Михаила Салтыкова, «нимало не затемняет его намерений»; они совершенно ясны для всякого, кто желает понять их. Его темы бесконечно разнообразны, расширяясь и обновляясь сообразно с требованиями времени.

Есть у него, конечно, и повторения, зависящие отчасти от того, что он писал для журналов; но они оправдываются, в основном, важностью вопросов, к которым он возвращался. Соединительным звеном всех его сочинений служит стремление к идеалу, который он сам (в «Мелочах жизни») резюмирует тремя словами: «свобода, развитие, справедливость».

Под концом жизни эта формула кажется ему недостаточною. «Что такое свобода, - говорит он, - без участия в благах жизни? Что такое развитие без ясно намеченной конечной цели? Что такое справедливость, лишённая огня самоотверженности и любви»?

На самом деле любовь никогда не была чужда М. Е. Салтыкову: он всегда проповедовал её «враждебным словом отрицанья». Беспощадно преследуя зло, он внушает снисходительность к людям, в которых оно находит выражение часто помимо их сознания и воли. Он протестует в «Больном месте» против жестокого девиза: «со всем порвать». Речь о судьбе русской крестьянской женщины, вложенная им в уста сельского учителя («Сон в летнюю ночь» в «Сборнике»), может быть поставлена по глубине лиризма наряду с лучшими страницами Некрасовской поэмы «Кому на Руси жить хорошо». «Кто видит слезы крестьянки? Кто слышит, как они льются капля по капле? Их видит и слышит только русский крестьянский малютка, но в нём они оживляют нравственное чувство и полагают в его серце первые семена добра».

Эта мысль, очевидно, давно овладела Салтыковым. В одной из самых ранних и самых лучших его сказок («Пропала совесть») совесть, которою все тяготятся и от которой все стараются отделаться, говорит своему последнему владельцу: «отыщи ты мне маленькое русское дитя, раствори ты передо мной его сердце чистое и схорони меня в нём: авось он меня, неповинный младенец, приютит и выхолит, авось он меня в меру возраста своего произведёт да и в люди потом со мной выйдет - не погнушается… По этому её слову так и сделалось.

Отыскал мещанинишка маленькое русское дитя, растворил его сердце чистое и схоронил в нём совесть. Растёт маленькое дитя, и вместе с ним растёт в нём и совесть. И будет маленькое дитя большим человеком, и будет в нём большая совесть. И исчезнут тогда все неправды, коварства и насилия, потому что совесть будет не робкая и захочет распоряжаться всем сама». Эти слова, полные не только любви, но и надежды, - завет, оставленный Михаилом Салтыковым русскому народу.

В высокой степени своеобразны слог и язык М. Е. Салтыкова. Каждое выводимое им лицо говорит именно так, как подобает его характеру и положению. Слова Дерунова, например, дышат самоуверенностью и важностью, сознанием силы, не привыкшей встречать ни противодействия, ни даже возражений. Его речь - смесь елейных фраз, почёрпнутых из церковного обихода, отголосков прежней почтительности перед господами и нестерпимо резких нот доморощенной политико-экономической доктрины.

Язык Разуваева относится к языку Дерунова, как первые каллиграфические упражнения школьника к прописям учителя. В словах Фединьки Неугодова можно различить и канцелярский формализм высшего полёта, и что-то салонное, и что-то Оффенбаховское.

Когда Салтыков говорит от собственного своего лица, оригинальность его манеры чувствуется в расстановке и сочетании слов, в неожиданных сближениях, в быстрых переходах из одного тона в другой. Замечательно умение Салтыкова подыскать подходящую кличку для типа, для общественной группы, для образа действий («Столп», «Кандидат в столпы», «внутренние Ташкентцы», «Ташкентцы приготовительного класса», «Убежище Монрепо», «Ожидание поступков» и т. п.).

Второй из упомянутых подходов, восходящий к идеям В. Б. Шкловского и формалистов, М. М. Бахтина указывает на то, что за узнаваемыми «реалистичными» сюжетными линиями и системой персонажей скрывается коллизия предельно абстрактных мировоззренческих концептов, в числе которых «жизнь» и «смерть». Их борьба в мире, исход которой писателю представлялся неочевидным и представлена с помощью разных средств в большей части текстов Щедрина. Следует отметить, что отдельное внимание писатель уделял мимикрии смерти, облекающейя во внешне жизненные формы. Отсюда мотив кукол и кукольности («Игрушечного дела людишки», Органчик и Прыщ в «Истории одного города»), зооморфные образы с разными видами переходов от человека к зверю (очеловеченные звери в «Сказках», звероподобные люди в «Господах Ташкентцах»). Экспансия смерти и формирует тотальную дегуманизацию жизненного пространства, которую отображает Щедрин. Неудивительна частота появления в текстах Щедрина мортальной темы. Эскалация мортальных образов, достигающая почти степени фантасмагории наблюдается в «Господах Головлёвых »: это не только многочисленные повторяющиеся физические смерти, но и угнетенное состояние природы, разрушение и тление вещей, разного рода видения и мечтания, расчёты Порфирия Владимирыча, когда «цифирь» не только теряет связь с реальностью, но переходит в своего рода фантастические видения, завершающиеся сдвигом временных пластов. Смерть и смертоносность в социальной реальности, где Щедрин болезненно остро видит отчуждение, ведущее к утрате человеком самого себя, оказывается только одним из случаев экспансии смертоносного, что заставляет отвлечь внимание только от «социального бытописательства». В таком случае реалистические внешние формы письма Михаила Салтыкова скрывают глубинную экзистенциальную направленность щедринского творчества, делают его сопоставимым с Э. Т. А. Гофманом, Ф. М. Достоевским и Ф. Кафкой.

Мало таких нот, мало таких красок, которых нельзя было бы найти у М. Е. Салтыкова. Сверкающий юмор, которым полна удивительная беседа мальчика в штанах с мальчиком без штанов, так же свеж и оригинален, как и задушевный лиризм, которым проникнуты последние страницы «Господ Головлёвых» и «Больного места». Описаний у Салтыкова немного, но и между ними попадаются такие перлы, как картина деревенской осени в «Господах Головлёвых» или засыпающего уездного городка в «Благонамеренных речах». Собрание сочинений М. Е. Салтыкова с приложением «Материалов для его биографии» вышло в первый раз (в 9 томах) в год его смерти () и выдержало с тех пор много изданий.

Сочинения Михаила Салтыкова существуют и в переводах на иностранные языки, хотя своеобразный стиль Салтыкова представляет для переводчика чрезвычайные трудности. На немецкий язык переведены «Мелочи жизни» и «Господа Головлёвы» (в Универсальной библиотеке Реклама), а на французский - «Господа Головлёвы» и «Пошехонская старина» (в «Bibliothèque des auteurs étrangers», изд. «Nouvelle Parisienne»).

Память

Файл:The Monument Saltykhov-Shchedrin.jpg

Памятник М. Е. Салтыкову-Щедрину на Николодворянской улице г. Рязани

В честь Михаил Салтыкова названы:

улица и переулок в Калуге ;

переулок в г. Шахты ;

и др.

Государственная публичная библиотека им. Салтыкова-Щедрина (Санкт-Петербург).
До переименования улица Салтыкова-Щедрина была в Санкт-Петербурге.
Мемориальные музеи Салтыкова-Щедрина существует в:
- селе Спас-Угол Талдомского района Московской области .
Памятники писателю установлены в:

посёлке Лебяжье Ленинградской области ;
городе Твери на Тверской площади (открыт 26 января 1976 года в связи с празднованием 150-летия со дня его рождения). Изображен восседающим в резном кресле, опираясь руками на трость. Скульптор О. К. Комов, архитектор Н. А. Ковальчук. Михаил Салтыков был вице-губернатором Твери с 1860 по 1862 год. Тверские впечатления писателя отразились в «Сатирах в прозе» (1860-1862), «Истории одного города» (1870), «Господах Головлёвых » (1880) и других произведениях.
городе Талдоме Московской области ((открыт 6 августа 2016 года в связи с празднованием 190-летия со дня его рождения). Изображен сидящим в кресле, в правой руке - лист бумаги с цитатой «Не погрязайте в подробностях настоящего, но воспитывайте в себе идеалы будущего» (из «Пошехонской старины»). Кресло - точная копия настоящего салтыковского кресла, хранящегося в музее писателя в школе деревни Ермолино Талдомского района. Родина писателя - село Спас-Угол - находится на территории Талдомского муниципального района, центром которого является город Талдом. Скульптор Д. А. Стретович, архитектор А. А. Айрапетов.

Бюсты писателя установлены в:
- Рязани . Церемония открытия состоялась 11 апреля 2008 года, в связи со 150 летием с момента назначения Михаила Салтыкова на должность вице-губернатора в Рязань. Бюст установлен в скверике рядом с домом, который в настоящее время является филиалом Рязанской областной библиотеки, а раньше служил резиденцией рязанского вице-губернатора. Автор памятника - заслуженный художник России, профессор Московского государственного академического художественного института имени Сурикова Иван Черапкин;
- Кирове. Каменное изваяние, автором которого выступил кировский художник Максим Наумов, расположено на стене здания бывшего Вятского губернского правления (Динамовский проезд, 4), где во время своего пребывания в Вятке Михаил Евграфович служил чиновником.
- селе Спас-Угол Талдомского района Московской области.
Проект «Салтыкиада», задуманный и рожденный на Вятке, приуроченный к 190-летию со дня рождения М. Е. Салтыкова Щедрина, объединяющий литературу и изобразительное искусство. В него вошли: процедура открытых защит дипломных проектов студентов кафедры Технологии и дизайна ВятГУ , на которых была осуществлена торжественная передача статуэтки символа Общероссийской премии М. Е. Салтыкова-Щедрина правительству Кировской области, а также церемония дарения скульптурного образа писателя и набор коллекционных монет Кировскому областному музею. Премия имени М. Е. Салтыкова-Щедрина вручена Евгению Гришковцу (14 сентября 2015 года). Выставка «М. Е. Салтыков-Щедрин. Образ времени» на которой был представлен проект скульптурного памятника писателю. Выставка произведений Максима Наумова «Салтыкиада» в Кировском областном художественном музее имени братьев Васнецовых (март - апрель 2016 год). В октябре 2016 года в рамках Салтыковских чтений прошла презентация мульти-информационного альбома «Салтыкиада».
В 2017 году написана пьеса «Как Салтыков Щедрина повстречал» Автор Максим Наумов. На выставке «Салтыкиада. История одной книги», прошедшей 16 марта 2017 года, были представлены 22 новые графические работы цикла, а также произведения из фондов Вятского художественного музея. В рамках выставки была презентована книга «Салтыкиада. Как Салтыков в Вятке Щедрина повстречал». Известные люди города приняли участие в читке пьесы.
В СССР были выпущены почтовые марки , посвящённые Михаилу Салтыкову.
В СССР и России были выпущены

Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин, известный русский прозаик и памфлетист, родился в январе 1826 года в с. Спас-Угол Тверской губернии . Отец писателя из древнего дворянского рода, а мать из купеческой семьи. Все наблюдения, полученные молодым Салтыковым в родовом имении своего отца в самый разгар крепостного права, легли в основу многих его произведений.

Михаил получил очень хорошее домашнее образование, не смотря на то, что имении Салтыковых находилось в глухом и малокультурном месте. В 10 лет мальчика приняли пансионером в Московский дворянский институт, после двухлетнего обучения в котором, его перевели в Царскосельский лицей. Творческий воздух этого заведения оказал свое влияние и на Михаила Салтыкова, который начинает писать стихи.

После окончания лицея начал службу чиновника в канцелярии Военного министерства. Столкнувшись с жестокостью армейской службы, равносильной, а иногда и превосходившей жестокость помещиков-крепостников, он делает вывод, что везде “долг, везде принуждение, вежде скука и ложь”. Ему интересна совершенно другая жизнь. Кругом его общения становятся литераторы, ученые, философы, военные, которых объединяет антикрепостническое настроение.

Первые повести начинающего писателя Салтыкова испугали власть, своей острой социальной проблемой и его выслали в Вятку как неблагонадежное лицо. Здесь Салтыков прожил более восьми лет и служил советником в губернском правлении, часто совершал поездки по губернии и смог вплотную познакомиться с жизнью чиновников. Все свои наблюдения писатель позже отразит в своих произведениях - повестях и сказках.

После смерти императора Николая I , писатель возвращается в Петербург и начинает очень интенсивно заниматься литературном творчеством. Вышедшие в 1857 году “Губернские очерки”, получили огромную популярность, а имя Салтыкова под псевдонимом Н.Щедрин, стало известно всей читающей и думающей России. Перемены происходят и в личной жизни Михаила Евграфовича, он женится на дочери вице-губернатора Вятки Е.Болтиной.

На государственной службе он в качестве вице-губернатора Рязани, позднее Твери. Старался окружать себя на службе молодыми, честными, образованными людьми. Всегда был беспощаден к взяточникам и казнокрадам. После выхода в отставку живет в Петербурге и пишет для “Современника” и “Отечественных записок”.

Кульминацией в творчестве Салтыкова-Щедрина стали такие произведения как “Современная идиллия”, “Господа Головлевы”, “Пошехонские рассказы”.
В последние годы он обратился к такому жанру как “Сказки”. Буквально за несколько дней до смерти Салтыков-Щедрин начал новое произведение “Забытые слова”, в нем он хотел напомнить русским людям об утраченных словах: Отечество, совесть, человечество и многих других.Произведения писателя наполнены болью за русский народ - бесправный, забитый и покорный.

Салтыков-Щедрин не только талантливый писатель, но и организатор, который старался быть полезным для Родины и служить ей. Родился он в Тверской губернии 27 января 1826 г. Свое детство он провел в усадьбе отца. Это нашло свое отражение в его произведениях.
У Михаила было отличное образование, благодаря чему в 10 лет он поступает в Московский институт и проводит там 2 года. После этого переводится в Царскосельский лицей. На лицеиста большое влияние имело творчество таких великих писателей, как Белинский и Герцен.
Окончив лицей в 1844 году, молодой человек становится помощником секретаря и поступает на службу в Военное министерство. Но его влекла другая жизнь. Ему нравилось общаться с учеными, писателями, философами. Он начал посещать Петрашевские "пятницы", где откровенно веяло противкрепостническим настроением. Это приводило к поискам эталонов справедливого общества. Щедрин раскрывает острые социальные проблемы в своих первых произведениях "Противоречие" и "Запутанное дело". Испуганные французской революцией власти обратили на писателя свое внимание и отправили его в Вятку.
Там в1850 году он получает в Губернском правлении место советника. Это дает возможность Салтыкову часто разъезжать по городам и видеть мир чиновников и жизнь крестьян изнутри. Полученные от этих поездок впечатления отразились в сочинениях писателя в виде сатирических замечаний.
Когда в 1855г умер Николай I, Михаилу разрешили проживать там, где захочет, и он снова едет в Петербург.
В 1856-1857 годах выходит его произведение «Губернские очерки». Вся читающая Россия называет Щедрина наследником Гоголя.
Салтыков-Щедрин взял в жены вице-губернатора Вятки. Он сочетает государственную службу с писательской деятельностью.
С 1856 по 1858 год Михаил работал в Министерстве внутренних дел. Занимался только особыми поручениями. В то время именно там находился центр подготовки крестьянской реформы.
В 1858-1862 гг он жил в Рязани, позже -в Твери. Занимал должность вице-губернатора. Писатель набирал к себе в команду образованных, и обязательно честных молодых людей.
В эти годы Салтыков издает статьи в которых отражаются крестьянские проблемы.
Салтыков уходит в отставку в 1862 году и перебирается в Петербург. Попадает в редакцию журнала «Собеседник» по приглашению Некрасова. В это время журнал испытывает большие трудности. Щедрин берет на себя все ответственность, всю писательскую работу и редактирование статей. Главное внимание он посвящает обозрению «Нашей общественной жизни», выходящему ежемесячно. Оно впоследствии стало монументом российской публицистики 1860 года.
В 1864 году Салтыков покидает состав редакции из-за разногласий, появившихся внутри коллектива. Споры касались вопросов тактики ведения общественной борьбы в изменившихся условиях.
Вернувшись на муниципальную службу, писатель становится во главе Казенных палат, переезжая из Тулы в Рязань, а затем в Пензу. Он внимательно наблюдает за жизнью, протекающей в городах. Это становится основным сюжетом «Писем о провинции».
своих памфлетах-гротесках Салтыков откровенно насмехался над начальниками губерний. Этим была обусловлена частая смена городов и мест его службы. После очередной жалобы в рязанского губернатора Салтыкова в чине статского действующего советника отправляют в отставку. Писатель вновь возвращается в Петербург и становится одним из редакторов журнала «Отечественные записки».
Он полностью отдается писательской деятельности. В этот период появляется «История одного города» - являющаяся вершиной его сатирического искусства.
В последние месяцы жизни писатель плодотворно работал. Умер литератор в 1889 году.

Статья посвящена краткой биографии Салтыкова-Щедрина - известного российского писателя, создателя многочисленных сатирических произведений.

Краткая биография: государственная служба

Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин родился в 1826 г. в небольшом селе Тверской губернии. Его семья имела старинное происхождение. Будущий писатель с детства был знаком со всеми подробностями помещичьей и, соответственно, крестьянской жизни. Эти знания он в полной мере применил в своих произведениях.
Михаил получил приличное домашнее образование и продолжил обучение сначала институте в Москве, а затем - в Царскосельском лицее. Здесь он пишет первые стихотворения, находясь под сильным влиянием произведений Гоголя, статей Белинского.
С 1844 г. Салтыков-Щедрин приезжает в Петербург и начинает службу чиновником. Мертвая канцелярщина и скука не по душе молодому человеку. Он посещает вечера, где собираются известные литераторы, ученые и философы. Во время встреч они открыто обсуждают важные вопросы российской жизни. Часто звучит критика крепостных порядков. Эти разговоры западают Салтыкову-Щедрину глубоко в душу, начинает складываться его собственное мировоззрение.
Первые произведения Салтыкова-Щедрина имели острую социальную направленность. Он был взят властью на заметку и, в связи с нарастающим революционным движением, было принято решение о высылке молодого писателя в Вятку. Однако, даже в ссылке Салтыков-Щедрин занимал государственную должность в губернском правлении. По долгу службы Салтыков-Щедрин совершал многочисленные поездки по деревням и наблюдал крепостнические порядки. Это дало ему обильный материал для своих произведений. В 1855 г. после смерти Николая I Салтыкову-Щедрину было предоставлено право свободного проживания. Он возвращается в столицу и возобновляет литературную деятельность.
Салтыков-Щедрин издает "Губернские очерки", которые пользуются большой популярностью. Писателя причисляют к наследникам таланта Гоголя. Салтыков-Щедрин вступает в брак.
Салтыков-Щедрин продолжает государственную деятельность. Он принимал участие в разработке проектов отмены крепостного права, на рубеже 50-60-х гг. занимал пост вице-губернатора в Твери и Рязани. На службе писатель старался окружить себя молодыми, жаждущими перемен людьми. Его влекло к честным, порядочным людям, которые стремятся принести пользу, а не заботятся о своем благосостоянии. Он продолжает издавать небольшие рассказы.
В 1862 г. Салтыков-Щедрин оставляет службу и входит в редакцию журнала "Современник". Писатель активно включается в публицистическую работу. Однако через два года из-за внутренних разногласий в редакции Салтыков-Щедрин уходит из "Современника" и вновь поступает на службу. На протяжении трех лет он возглавляет Казенные палаты в нескольких городах, но не может долго удержаться на одном месте. Писатель пишет острые сатирические статьи на своих начальников. Очередная жалоба приводит к тому, что Салтыкова-Щедрина отправляют в отставку. Итогом этого периода жизни становятся "Письма о провинции".

Краткая биография: литературная деятельность

В 1868-1884 гг. писатель работает в журнале "Отечественные записки". Он полностью переключается на писательскую деятельность. В это время он заканчивает главный свой сатирический труд - "История одного города". Это произведение является вершиной сатиры Салтыкова-Щедрина. "История" является пародией на все российское государство с момента его возникновения. Развитие вымышленного города и сменяющиеся в нем градоначальники - аналог российской истории. Герои произведения не являются прямыми копиями известных российских правителей, но обладают многими обобщенными их чертами. По поводу произведения поднялись ожесточенные споры. Одни превозносили талант Салтыкова-Щедрина, другие считали, что после такого глубокого оскорбления своей страны его даже читать неприлично.
В дальнейшем Салтыков-Щедрин часто бывает за границей, встречается с иностранными писателями. В 80-е гг. из под его пера выходят "Господа Головлевы", "Современная идиллия", являющиеся кульминацией гротеска писателя.
Салтыков-Щедрин начинает печататься в журнале "Вестник Европы". В это время им был написан роман-автобиография "Пошехонская старина".
Салтыков-Щедрин умер в Петербурге в 1889 г. Он не стал великим русским писателем, но всегда был на острие общественно-политической мысли своего времени. Его сатирические сочинения хоть и считаются несерьезными, но входят в число лучших обличительных произведений XIX в. За фантастическими персонажами и сценами стоит глубокое чувство правды и справедливости.