Морихея уэсибы. Правила бойца от морихэй уэсиба

, Сэйсиро Эндо , Митио Хикицути , Сэити Сугано , Ёсимицу Ямада , Хирокадзу Кобаяси , Нориаки Иноуэ

Награды:

Морихэй Уэсиба (яп. 植芝 盛平 Уэсиба Морихэй , 14 декабря 1883 года - 26 апреля 1969 года) - основатель Айкидо . Родился в городе Танабе в Японии . Так же известен как Основатель (яп. 開祖 Кайсо ) или Великий учитель (яп. 大（翁）先生 О:сэнсэй ) .

Биография

Уэсиба был старшим из четверых детей в семье. Его отец был крестьянином, а мать принадлежала к знатной семье Итокава. В возрасте 7 лет он начал изучать конфуцианство и буддистскую письменность. В 1902 году Уэсиба отправился в Токио и стал продавать письменные принадлежности и школьные товары в торговом районе Нихомбаси . В то же время он начал заниматься дзю-дзюцу (柔術 ) и кэн-дзюцу (剣術 ).

В 1903 году он записался добровольцем в армию, для чего путём упражнений на вытяжку увеличил свой рост до минимально-необходимого - 157,5 см. Принимал участие в русско-японской войне . В 1907 году покинул армию.

В на Хоккайдо Уэсиба при посредничестве Катаро Ёсиды был представлен Сокаку Такэде - мастеру Дайто-рю Айки-дзюдзюцу и стал его учеником. Эта встреча имела важнейшее значение для будущего развития техники айкидо. Последующие 5 лет он учился у этого мастера и получил степень Кёдзю Дайри . Обладатель этой степени должен был на высоком уровне владеть 348 техниками.

Морихэя Уэсибу покорило учение Онисабуро Дэгути , который проповедовал, что мир и гармония на земле могут быть созданы только любовью, терпимостью и добром человека. С этого времени напряжённые физические тренировки Морихея Уэсибы дополняются усиленными упражнениями в медитации. В том же году он открывает своё первое додзё в пристройке дома, первыми его учениками становятся последователи Омото-кё . Слава о нём как о мастере боевых искусств быстро распространяется. Вскоре его учениками становятся моряки с ближайшей военной базы. Будучи мастером Дайто-рю Айки-дзюдзюцу , Уэсиба накапливает опыт ведения тренировок, появляются собственные методики и наработки. Именно в это время рождается начальная форма Айкидо .

В 1924 году Уэсиба принял участие в авантюре Онисабуро Дэгути - «великий поход» на Запад в поисках Шамбалы . Один из создателей секты-религии Омото-кё вдруг почувствовал в себе аватар будды Мироку , собрал группу добровольцев вместе с Уэсибой и Онисабуро, сев на белого коня, повёл группу во Внутреннюю Монголию . Но путешественников вскорости арестовали, посчитав японскими шпионами, и даже успели приговорить к смерти. Только заступничество властей Японии вернуло им свободу .

В этом путешествии у Морихэя Уэсибы впервые проявляются паранормальные способности - сиддхи . Кроме известного уворачивания от пуль и меча (до нанесения удара противником видел огненную черту, где пройдет лезвие меча), Уэсиба обладал способностью предсказывать будущее .

По возвращении из бесславного похода Морихэй стал усиленно тренироваться в боевых и духовных практиках, надолго уходя в горы Кумано . Он часто принимал обряд мисоги (англ. ) - очищение тела и духа под холодным горным водопадом, падающим прямо на макушку. Некоторые последователи утверждали, что в горах Кумано Уэсиба тренировался под руководством свирепого духа - воронообразного чёрта тэнгу . В результате столь строгой тренировки весной 1925 года Уэсиба достиг просветления сатори .

Примерно в эти же годы Уэсиба задумывается о преемнике. Уэсиба стал решать вопрос преемника в стиле учения Омото -кё, то есть преемником становится муж дочери, при этом зять усыновляется. (В Омото-кё сосоздательница Нао Дэгути усыновила Киссабуро Уэду, женив на своей дочери Сумико, с переименованием его в Онисабуро Дэгути . С тех пор главой Омото становятся мужья дочерей по женской линии, идущей от Нао Дэгути). Так и Уэсиба для своей дочери Мацуко нашел жениха среди учеников, мастера кэндо Киёси Накакура .

После войны Уэсиба возвращается в Токио и открывает додзё в районе Вакаяма .

Особо стоит отметить стихи О-сэнсэя - Дока (стихи Пути).

Мемуары Мастера

Поскольку Ай (合 - гармония) едино с Ай (愛 - любовь), я решил назвать мое уникальное будо «айкидо », так как слово «Айки » достаточно древнее. Однако термин , который использовался воинами в прошлом, фундаментально отличается от того, что использую я.

Книги Морихея Уэсибы

На русском языке

• Уэсиба М. Будо рэнсю (Практика будо). - Добросвет, 2001. - 160 с. - ISBN 5-7913-0043-3 .
• Уэсиба М. Айкидо: искусство мира. - Киев: София, 1997.

На английском языке

• Morihei Ueshiba. Budo: Teachings of the Founder of Aikido. - Kodansha International, 1996. - ISBN 978-4-7700-2070-3 .
• Morihei Ueshiba. . - Shambhala, 1992. - 126 с. - ISBN 978-0877738510 .

Напишите отзыв о статье "Уэсиба, Морихэй"

Примечания

Литература

• Стивенс Д. Морихей Уесиба. Непобедимый воин. Иллюстрированная биография основателя Айкидо. - М: Гранд, 2001. - ISBN 5-8183-0322-5 .
• Pranin S. // Encyclopedia of Aikido. - 1996.
• Ueshiba K. , Ueshiba M. A Life in Aikido: The Biography of Founder Morihei Ueshiba. - Kodansha USA, 2008. - 320 с. - ISBN 978-4770026170 .
• Stevens J. Abundant Peace: The Biography of Morihei Ueshiba, Founder of Aikido. - Shambhala, 1987. - 129 с. - ISBN 9780877733508 .

Ссылки

	Морихэй Уэсиба в Викицитатнике

• Gaku Homma Sensei. (англ.) . Проверено 24 октября 2012. .
• (англ.) . Проверено 24 октября 2012. .
• (англ.) . Aikido Journal. Проверено 7 февраля 2013. .

Основатель айкидо Морихэй Уэсиба Айкидока Организации (стили) Принципы айкидо Экипировка Практика Додзё См.также

Отрывок, характеризующий Уэсиба, Морихэй

– Вы заслужили георгиевские знамена и будете их достойны.
«Только умереть, умереть за него!» думал Ростов.
Государь еще сказал что то, чего не расслышал Ростов, и солдаты, надсаживая свои груди, закричали: Урра! Ростов закричал тоже, пригнувшись к седлу, что было его сил, желая повредить себе этим криком, только чтобы выразить вполне свой восторг к государю.
Государь постоял несколько секунд против гусар, как будто он был в нерешимости.
«Как мог быть в нерешимости государь?» подумал Ростов, а потом даже и эта нерешительность показалась Ростову величественной и обворожительной, как и всё, что делал государь.
Нерешительность государя продолжалась одно мгновение. Нога государя, с узким, острым носком сапога, как носили в то время, дотронулась до паха энглизированной гнедой кобылы, на которой он ехал; рука государя в белой перчатке подобрала поводья, он тронулся, сопутствуемый беспорядочно заколыхавшимся морем адъютантов. Дальше и дальше отъезжал он, останавливаясь у других полков, и, наконец, только белый плюмаж его виднелся Ростову из за свиты, окружавшей императоров.
В числе господ свиты Ростов заметил и Болконского, лениво и распущенно сидящего на лошади. Ростову вспомнилась его вчерашняя ссора с ним и представился вопрос, следует – или не следует вызывать его. «Разумеется, не следует, – подумал теперь Ростов… – И стоит ли думать и говорить про это в такую минуту, как теперь? В минуту такого чувства любви, восторга и самоотвержения, что значат все наши ссоры и обиды!? Я всех люблю, всем прощаю теперь», думал Ростов.
Когда государь объехал почти все полки, войска стали проходить мимо его церемониальным маршем, и Ростов на вновь купленном у Денисова Бедуине проехал в замке своего эскадрона, т. е. один и совершенно на виду перед государем.
Не доезжая государя, Ростов, отличный ездок, два раза всадил шпоры своему Бедуину и довел его счастливо до того бешеного аллюра рыси, которою хаживал разгоряченный Бедуин. Подогнув пенящуюся морду к груди, отделив хвост и как будто летя на воздухе и не касаясь до земли, грациозно и высоко вскидывая и переменяя ноги, Бедуин, тоже чувствовавший на себе взгляд государя, прошел превосходно.
Сам Ростов, завалив назад ноги и подобрав живот и чувствуя себя одним куском с лошадью, с нахмуренным, но блаженным лицом, чортом, как говорил Денисов, проехал мимо государя.
– Молодцы павлоградцы! – проговорил государь.
«Боже мой! Как бы я счастлив был, если бы он велел мне сейчас броситься в огонь», подумал Ростов.
Когда смотр кончился, офицеры, вновь пришедшие и Кутузовские, стали сходиться группами и начали разговоры о наградах, об австрийцах и их мундирах, об их фронте, о Бонапарте и о том, как ему плохо придется теперь, особенно когда подойдет еще корпус Эссена, и Пруссия примет нашу сторону.
Но более всего во всех кружках говорили о государе Александре, передавали каждое его слово, движение и восторгались им.
Все только одного желали: под предводительством государя скорее итти против неприятеля. Под командою самого государя нельзя было не победить кого бы то ни было, так думали после смотра Ростов и большинство офицеров.
Все после смотра были уверены в победе больше, чем бы могли быть после двух выигранных сражений.

На другой день после смотра Борис, одевшись в лучший мундир и напутствуемый пожеланиями успеха от своего товарища Берга, поехал в Ольмюц к Болконскому, желая воспользоваться его лаской и устроить себе наилучшее положение, в особенности положение адъютанта при важном лице, казавшееся ему особенно заманчивым в армии. «Хорошо Ростову, которому отец присылает по 10 ти тысяч, рассуждать о том, как он никому не хочет кланяться и ни к кому не пойдет в лакеи; но мне, ничего не имеющему, кроме своей головы, надо сделать свою карьеру и не упускать случаев, а пользоваться ими».
В Ольмюце он не застал в этот день князя Андрея. Но вид Ольмюца, где стояла главная квартира, дипломатический корпус и жили оба императора с своими свитами – придворных, приближенных, только больше усилил его желание принадлежать к этому верховному миру.
Он никого не знал, и, несмотря на его щегольской гвардейский мундир, все эти высшие люди, сновавшие по улицам, в щегольских экипажах, плюмажах, лентах и орденах, придворные и военные, казалось, стояли так неизмеримо выше его, гвардейского офицерика, что не только не хотели, но и не могли признать его существование. В помещении главнокомандующего Кутузова, где он спросил Болконского, все эти адъютанты и даже денщики смотрели на него так, как будто желали внушить ему, что таких, как он, офицеров очень много сюда шляется и что они все уже очень надоели. Несмотря на это, или скорее вследствие этого, на другой день, 15 числа, он после обеда опять поехал в Ольмюц и, войдя в дом, занимаемый Кутузовым, спросил Болконского. Князь Андрей был дома, и Бориса провели в большую залу, в которой, вероятно, прежде танцовали, а теперь стояли пять кроватей, разнородная мебель: стол, стулья и клавикорды. Один адъютант, ближе к двери, в персидском халате, сидел за столом и писал. Другой, красный, толстый Несвицкий, лежал на постели, подложив руки под голову, и смеялся с присевшим к нему офицером. Третий играл на клавикордах венский вальс, четвертый лежал на этих клавикордах и подпевал ему. Болконского не было. Никто из этих господ, заметив Бориса, не изменил своего положения. Тот, который писал, и к которому обратился Борис, досадливо обернулся и сказал ему, что Болконский дежурный, и чтобы он шел налево в дверь, в приемную, коли ему нужно видеть его. Борис поблагодарил и пошел в приемную. В приемной было человек десять офицеров и генералов.
В то время, как взошел Борис, князь Андрей, презрительно прищурившись (с тем особенным видом учтивой усталости, которая ясно говорит, что, коли бы не моя обязанность, я бы минуты с вами не стал разговаривать), выслушивал старого русского генерала в орденах, который почти на цыпочках, на вытяжке, с солдатским подобострастным выражением багрового лица что то докладывал князю Андрею.
– Очень хорошо, извольте подождать, – сказал он генералу тем французским выговором по русски, которым он говорил, когда хотел говорить презрительно, и, заметив Бориса, не обращаясь более к генералу (который с мольбою бегал за ним, прося еще что то выслушать), князь Андрей с веселой улыбкой, кивая ему, обратился к Борису.
Борис в эту минуту уже ясно понял то, что он предвидел прежде, именно то, что в армии, кроме той субординации и дисциплины, которая была написана в уставе, и которую знали в полку, и он знал, была другая, более существенная субординация, та, которая заставляла этого затянутого с багровым лицом генерала почтительно дожидаться, в то время как капитан князь Андрей для своего удовольствия находил более удобным разговаривать с прапорщиком Друбецким. Больше чем когда нибудь Борис решился служить впредь не по той писанной в уставе, а по этой неписанной субординации. Он теперь чувствовал, что только вследствие того, что он был рекомендован князю Андрею, он уже стал сразу выше генерала, который в других случаях, во фронте, мог уничтожить его, гвардейского прапорщика. Князь Андрей подошел к нему и взял за руку.
– Очень жаль, что вчера вы не застали меня. Я целый день провозился с немцами. Ездили с Вейротером поверять диспозицию. Как немцы возьмутся за аккуратность – конца нет!
Борис улыбнулся, как будто он понимал то, о чем, как об общеизвестном, намекал князь Андрей. Но он в первый раз слышал и фамилию Вейротера и даже слово диспозиция.
– Ну что, мой милый, всё в адъютанты хотите? Я об вас подумал за это время.
– Да, я думал, – невольно отчего то краснея, сказал Борис, – просить главнокомандующего; к нему было письмо обо мне от князя Курагина; я хотел просить только потому, – прибавил он, как бы извиняясь, что, боюсь, гвардия не будет в деле.
– Хорошо! хорошо! мы обо всем переговорим, – сказал князь Андрей, – только дайте доложить про этого господина, и я принадлежу вам.
В то время как князь Андрей ходил докладывать про багрового генерала, генерал этот, видимо, не разделявший понятий Бориса о выгодах неписанной субординации, так уперся глазами в дерзкого прапорщика, помешавшего ему договорить с адъютантом, что Борису стало неловко. Он отвернулся и с нетерпением ожидал, когда возвратится князь Андрей из кабинета главнокомандующего.
– Вот что, мой милый, я думал о вас, – сказал князь Андрей, когда они прошли в большую залу с клавикордами. – К главнокомандующему вам ходить нечего, – говорил князь Андрей, – он наговорит вам кучу любезностей, скажет, чтобы приходили к нему обедать («это было бы еще не так плохо для службы по той субординации», подумал Борис), но из этого дальше ничего не выйдет; нас, адъютантов и ординарцев, скоро будет батальон. Но вот что мы сделаем: у меня есть хороший приятель, генерал адъютант и прекрасный человек, князь Долгоруков; и хотя вы этого можете не знать, но дело в том, что теперь Кутузов с его штабом и мы все ровно ничего не значим: всё теперь сосредоточивается у государя; так вот мы пойдемте ка к Долгорукову, мне и надо сходить к нему, я уж ему говорил про вас; так мы и посмотрим; не найдет ли он возможным пристроить вас при себе, или где нибудь там, поближе.к солнцу.
Князь Андрей всегда особенно оживлялся, когда ему приходилось руководить молодого человека и помогать ему в светском успехе. Под предлогом этой помощи другому, которую он по гордости никогда не принял бы для себя, он находился вблизи той среды, которая давала успех и которая притягивала его к себе. Он весьма охотно взялся за Бориса и пошел с ним к князю Долгорукову.
Было уже поздно вечером, когда они взошли в Ольмюцкий дворец, занимаемый императорами и их приближенными.
В этот самый день был военный совет, на котором участвовали все члены гофкригсрата и оба императора. На совете, в противность мнения стариков – Кутузова и князя Шварцернберга, было решено немедленно наступать и дать генеральное сражение Бонапарту. Военный совет только что кончился, когда князь Андрей, сопутствуемый Борисом, пришел во дворец отыскивать князя Долгорукова. Еще все лица главной квартиры находились под обаянием сегодняшнего, победоносного для партии молодых, военного совета. Голоса медлителей, советовавших ожидать еще чего то не наступая, так единодушно были заглушены и доводы их опровергнуты несомненными доказательствами выгод наступления, что то, о чем толковалось в совете, будущее сражение и, без сомнения, победа, казались уже не будущим, а прошедшим. Все выгоды были на нашей стороне. Огромные силы, без сомнения, превосходившие силы Наполеона, были стянуты в одно место; войска были одушевлены присутствием императоров и рвались в дело; стратегический пункт, на котором приходилось действовать, был до малейших подробностей известен австрийскому генералу Вейротеру, руководившему войска (как бы счастливая случайность сделала то, что австрийские войска в прошлом году были на маневрах именно на тех полях, на которых теперь предстояло сразиться с французом); до малейших подробностей была известна и передана на картах предлежащая местность, и Бонапарте, видимо, ослабленный, ничего не предпринимал.
Долгоруков, один из самых горячих сторонников наступления, только что вернулся из совета, усталый, измученный, но оживленный и гордый одержанной победой. Князь Андрей представил покровительствуемого им офицера, но князь Долгоруков, учтиво и крепко пожав ему руку, ничего не сказал Борису и, очевидно не в силах удержаться от высказывания тех мыслей, которые сильнее всего занимали его в эту минуту, по французски обратился к князю Андрею.
– Ну, мой милый, какое мы выдержали сражение! Дай Бог только, чтобы то, которое будет следствием его, было бы столь же победоносно. Однако, мой милый, – говорил он отрывочно и оживленно, – я должен признать свою вину перед австрийцами и в особенности перед Вейротером. Что за точность, что за подробность, что за знание местности, что за предвидение всех возможностей, всех условий, всех малейших подробностей! Нет, мой милый, выгодней тех условий, в которых мы находимся, нельзя ничего нарочно выдумать. Соединение австрийской отчетливости с русской храбростию – чего ж вы хотите еще?
– Так наступление окончательно решено? – сказал Болконский.
– И знаете ли, мой милый, мне кажется, что решительно Буонапарте потерял свою латынь. Вы знаете, что нынче получено от него письмо к императору. – Долгоруков улыбнулся значительно.
– Вот как! Что ж он пишет? – спросил Болконский.
– Что он может писать? Традиридира и т. п., всё только с целью выиграть время. Я вам говорю, что он у нас в руках; это верно! Но что забавнее всего, – сказал он, вдруг добродушно засмеявшись, – это то, что никак не могли придумать, как ему адресовать ответ? Ежели не консулу, само собою разумеется не императору, то генералу Буонапарту, как мне казалось.
– Но между тем, чтобы не признавать императором, и тем, чтобы называть генералом Буонапарте, есть разница, – сказал Болконский.
– В том то и дело, – смеясь и перебивая, быстро говорил Долгоруков. – Вы знаете Билибина, он очень умный человек, он предлагал адресовать: «узурпатору и врагу человеческого рода».
Долгоруков весело захохотал.
– Не более того? – заметил Болконский.
– Но всё таки Билибин нашел серьезный титул адреса. И остроумный и умный человек.
– Как же?
– Главе французского правительства, au chef du gouverienement francais, – серьезно и с удовольствием сказал князь Долгоруков. – Не правда ли, что хорошо?
– Хорошо, но очень не понравится ему, – заметил Болконский.
– О, и очень! Мой брат знает его: он не раз обедал у него, у теперешнего императора, в Париже и говорил мне, что он не видал более утонченного и хитрого дипломата: знаете, соединение французской ловкости и итальянского актерства? Вы знаете его анекдоты с графом Марковым? Только один граф Марков умел с ним обращаться. Вы знаете историю платка? Это прелесть!
И словоохотливый Долгоруков, обращаясь то к Борису, то к князю Андрею, рассказал, как Бонапарт, желая испытать Маркова, нашего посланника, нарочно уронил перед ним платок и остановился, глядя на него, ожидая, вероятно, услуги от Маркова и как, Марков тотчас же уронил рядом свой платок и поднял свой, не поднимая платка Бонапарта.
– Charmant, [Очаровательно,] – сказал Болконский, – но вот что, князь, я пришел к вам просителем за этого молодого человека. Видите ли что?…
Но князь Андрей не успел докончить, как в комнату вошел адъютант, который звал князя Долгорукова к императору.
– Ах, какая досада! – сказал Долгоруков, поспешно вставая и пожимая руки князя Андрея и Бориса. – Вы знаете, я очень рад сделать всё, что от меня зависит, и для вас и для этого милого молодого человека. – Он еще раз пожал руку Бориса с выражением добродушного, искреннего и оживленного легкомыслия. – Но вы видите… до другого раза!
Бориса волновала мысль о той близости к высшей власти, в которой он в эту минуту чувствовал себя. Он сознавал себя здесь в соприкосновении с теми пружинами, которые руководили всеми теми громадными движениями масс, которых он в своем полку чувствовал себя маленькою, покорною и ничтожной» частью. Они вышли в коридор вслед за князем Долгоруковым и встретили выходившего (из той двери комнаты государя, в которую вошел Долгоруков) невысокого человека в штатском платье, с умным лицом и резкой чертой выставленной вперед челюсти, которая, не портя его, придавала ему особенную живость и изворотливость выражения. Этот невысокий человек кивнул, как своему, Долгорукому и пристально холодным взглядом стал вглядываться в князя Андрея, идя прямо на него и видимо, ожидая, чтобы князь Андрей поклонился ему или дал дорогу. Князь Андрей не сделал ни того, ни другого; в лице его выразилась злоба, и молодой человек, отвернувшись, прошел стороной коридора.
– Кто это? – спросил Борис.
– Это один из самых замечательнейших, но неприятнейших мне людей. Это министр иностранных дел, князь Адам Чарторижский.
– Вот эти люди, – сказал Болконский со вздохом, который он не мог подавить, в то время как они выходили из дворца, – вот эти то люди решают судьбы народов.
На другой день войска выступили в поход, и Борис не успел до самого Аустерлицкого сражения побывать ни у Болконского, ни у Долгорукова и остался еще на время в Измайловском полку.

На заре 16 числа эскадрон Денисова, в котором служил Николай Ростов, и который был в отряде князя Багратиона, двинулся с ночлега в дело, как говорили, и, пройдя около версты позади других колонн, был остановлен на большой дороге. Ростов видел, как мимо его прошли вперед казаки, 1 й и 2 й эскадрон гусар, пехотные батальоны с артиллерией и проехали генералы Багратион и Долгоруков с адъютантами. Весь страх, который он, как и прежде, испытывал перед делом; вся внутренняя борьба, посредством которой он преодолевал этот страх; все его мечтания о том, как он по гусарски отличится в этом деле, – пропали даром. Эскадрон их был оставлен в резерве, и Николай Ростов скучно и тоскливо провел этот день. В 9 м часу утра он услыхал пальбу впереди себя, крики ура, видел привозимых назад раненых (их было немного) и, наконец, видел, как в середине сотни казаков провели целый отряд французских кавалеристов. Очевидно, дело было кончено, и дело было, очевидно небольшое, но счастливое. Проходившие назад солдаты и офицеры рассказывали о блестящей победе, о занятии города Вишау и взятии в плен целого французского эскадрона. День был ясный, солнечный, после сильного ночного заморозка, и веселый блеск осеннего дня совпадал с известием о победе, которое передавали не только рассказы участвовавших в нем, но и радостное выражение лиц солдат, офицеров, генералов и адъютантов, ехавших туда и оттуда мимо Ростова. Тем больнее щемило сердце Николая, напрасно перестрадавшего весь страх, предшествующий сражению, и пробывшего этот веселый день в бездействии.

Предисловие

В век больших скоростей и научно‑технических революций, небы­валого роста экономического прогресса человек вдруг обнаруживает, что определение его как царя природы – не более, как заблуждение, порожденное незнанием многих азбучных истин бытия. Да, человек ­венец природы. Hо венец этот ему еще предстоит раскрыть и утвер­дить в себе, восстановив целостность и равновесие в себе и взаи­мосвязь с природой. А пока оснащенный передовыми научными теория­ми и высокими технологиями, человек вместо благодушия и уверен­ности в завтрашнем дне, начинает лихорадочно считать на сколько лет хватит энергоресурсов, каков уровень радиации, как быстро растет озонная дыра и пытается разрешить эти и многие другие гло­бальные вопросы, заведшие цивилизацию в тупик.

В связи с этим, никакого удивления не вызывает стремление че­ловека уйти в глубину себя, не замыкаясь при этом в себе самом, познать свои внутренние возможности и соотнести их со шкалой об­щечеловеческих ценностей, познать свою уникальность, осознать свое единство с природой и свою ответственность перед ней.

Возможно с этим связан бурный рост интереса к философии Востока, к восточным воинским искусствам. Именно Восток синтезиро­вал философию с единоборствами. Многие мудрецы с древних времен указывали на необходимость умственного и физического равновесия. Поэтому воин должен был умело владеть не только мечом, но и кис­тью. Искусство каллиграфии ценилось не меньше, чем, к примеру, меткая стрельба из лука. В кодексе Буси‑до записано: «Обладающий лишь грубой силой не достоин звания самурая. Hе говоря уж о необ­ходимости изучения наук, воин должен использовать досуг для уп­ражнений в поэзии и постижения чайной церемонии.»

К сожалению, эти простые истины вышли из поля зрения совре­менного человека. Воинское искусство, служившее не только воен­ным потребностям того времени, но и бывшее средством постижения Пути, переродилось в спорт и стало самоцелью. Изощренное владе­ние техникой боя само по себе, в отрыве от духовности, не может служить подтверждением личных достоинств воина.

Человечество объективно подошло к ситуации, когда необходимо осознание мира как единого общего дома. Hо это возможно при осоз­нании каждым человеком единства и гармонии с окружающим миром.

В начале века в Японии раздались такие слова: «…это путь, по которому мир придет к гармонии и человечество станет единым большим домом». Сказал их Морихей Уэсиба и имел ввиду Айкидо. Ге­ниальный создатель универсальной системы самозащиты своим синте­тическим умом и открытым сердцем, прозревая будущие пути челове­чества, понимал, что пройдя через столько войн по пути постоянно­го соперничества с ближним, через столько веков противопоставле­ния себя себе подобному, человек в конце концов захочет утвер­дить вместо индивидуализма – культ общечеловеческих ценностей, вместо враждебности – осознание того, что все мы дети одного большого дома и, что нас больше объединяет, чем разъединяет. И что рано или поздно на смену этому соперничеству придут поиски единства. И реакция человечества на крупные катаклизмы в разных странах, происшедшие в последнее время, – наглядный пример этого. Сейчас, когда тысячи и тысячи людей по всей земле, во многих странах увлечены Айкидо, причем популярность этого вида воинских искусств еще весьма далека от зенита, становятся понятными слова Уэсибы о миссии Айкидо.

Имя Морихея Уэсибы, основателя Айкидо, окружено легендами. Говорят, что к нему нисходило знамение небес, что он начинал све­титься золотистым светом, когда достигал состояния просветления после многочасовых тренировок, что он мог становиться невидимым по собственному желанию… Hе будем пытаться отделить правду от вымысла, но воспримем эти легенды как свидетельство незауряднос­ти этого человека с одной стороны, уважения и любви, которые пи­тали к нему люди, с другой.

Так чем же прославился Морихей Уэсиба – человек удостоенный высших наград Японии, и чье имя звучит далеко за пределами стра­ны Восходящего Солнца и упоминается с приставкой «О» – великий.

Морихей Уэсиба – создатель Айкидо. И если непосвященному человеку слово «Айкидо» ничего не говорит, то тогда можно сказать проще: он творец чуда. Hо не мистического, загадочного чуда. А чуда труда человеческого. Ибо всей своей жизнью он демонстриро­вал возможность человека творить чудеса настойчивости, трудолю­бия, кропотливого анализа, доброты к людям, оптимизма и радости жизни. Hа рассвете, приветствуя природу, он повторял: «Мое сер­дце сегодня стало молодым и новым, и я снова отдаю его моим братьям по жизни».

«Айкидо – это не боевое искусство для борьбы с врагом, это не техника для уничтожения противника. Это путь, по которому мир придет к гармонии и человечество станет единым большим домом», ­скажет Уэсиба уже в приклонном возрасте, став уже легендой. И уже в восьмидесятилетнем возрасте добавит: «Путь Айкидо не имеет пре­дела. Я сам ощущаю себя каждый день всего лишь учеником».

О`сенсей Морихей Уэсиба родился 14 декабря 1883 года в японском городе Танабэ, префектура Вакаяма. Он выходец из старинной самурайской семьи, чья родословная прослеживается вплоть до XVII века. Согласно тогда существовавшим традициям его воспитание про­ходило с детства в духе дзэн‑буддизма и по правилам кодекса саму­райской чести – буси‑до. Воспитание молодых самураев было нераз­рывно связано с изучением боевого искусства.

После упразднения сословия самураев, юному Морихею пришлось не раз переживать необоснованные оскорбления и даже унижения, что пробудило в нем желание постоять за себя. С восемнадцати лет, чтобы приобрести самостоятельность в жизни, наряду с освоением коммерческого ремесла он занялся напряженными физическими трени­ровками. Hесмотря на тяжелые жизненные обстоятельства и перерывы, обусловленные болезнями и войнами, Морией уже в короткое время целеустремленно осуществил свои замыслы. Под руководством знаме­нитых мастеров он изучил различные стилевые направления борьбы дзю‑дзюцу и искусство владения мечом (кэн‑до).

Следуя призыву правительства (в 1910 году), Морихей Уэсиба отправился на освоение незаселенных земель на острове Хоккайдо. Благодаря своему образцовому самообладанию и самоотверженной ра­боте на благо общины он вскоре становится ее лидером и получает у поселенцев титул «короля Сиратаки» (одной из провинций Хоккайдо).

В 1911 году у него состоялась встреча с мастером Сокаку Такэда, которая имела важное значение для будущего развития техники Айкидо. Это был авторитетный учитель практиковавшегося с XI века в тайных школах метода дайто (дайто‑рю), из которого позже разви­лось айки‑дзюцу.

Эта разновидность дзю‑дзюцу (джиу‑джитсу) имела перед други­ми стилями важное преимущество, так как буквально все тело бойца превращалось в оружие, которое использовалось в метательной, ударной и рычаговой техниках боя. Айкидзюцу уже тогда впитало в себя многие элементы искусства борьбы с мечом (кэндзюцу), а так­же действенные способы выведения противника из равновесия и боле­вого воздействия. Особое значение уделялось концентрации (ай) фи­зической и духовной сил.

Занятия айки‑дзюцу проводились только с некоторыми, особо одаренными учениками. За свою одаренность и особое рвение Уешиба был зачислен мастером Такэдой в число избранных. Принявшись за усиленные тренировки, он беспрекословно следовал всем наставле­ниям учителя.

В 1916 году он завершил учебу, получив диплом мастера. Вес­ной того же года Морихей Уэсиба встречает Ванисабуро Дэгути, ос­нователем религиозного направления – Омото‑ке.

Его проповеди о том, что мир и гармония на Земле могут быть созданы только любовью, терпимостью и добром человека, настолько покорили Морихея Уэсибу, который был тогда занят техническим со­вершенствованием боевых искусств и постоянным поиском новых достижений, что в 1919 году он переезжает в местечко Аябэ, центр но­вой синтоистской секты Омото‑ке, располагавшейся неподалеку от Киото.

С этого времени напряженные физические тренировки дополняют­ся усиленной духовной работой. Это было время четырехлетней аске­зы на горной вершине, время напряженнейшего труда и исканий ис­тинного смысла воинских искусств. Побеждавший всех, теперь Уэси­ба вступил в схватку с самим собой. Это незаметный, но титаничес­кий труд. И из этой схватки Морихей Уэсиба вышел победителем.

В 1925 году он спустился с горы в селение Аябэ, посреди дво­ра окатил себя водой и посмотрел на небо. В этот момент он почув­ствовал вдохновение, даже слезы потекли по его щекам в знак большой благодарности небесам и земле, как вспышка светила его озарила правда. Он почувствовал, что стал частью Вселенной. Он услышал голос и нашел ответ на свой вопрос. Умом и телом он ощу­тил правду природы. Он открыл для себя Божественную истину.

Позже профессор Уэсиба часто вспоминал этот день просветле­ния: «Однажды, прогуливаясь во дворе, я вдруг испытал странное ощущение, словно подо мной задрожала земля. Какой‑то золотистый туман начал подниматься от земли, обволакивая меня. В ту секунду я разумом и телом ощутил свет, и мне показалось, что я понимаю язык щебечущих вокруг птиц. Внезапно я ощутил присутствие великого Творца в духовном обличье. Мысль озарила меня: «Основой всех воинских искусств должна быть любовь ко всему сущему на земле». С того мгновения и на всю жизнь я понял, что весь мир отныне мой дом, что мне принадлежат Солнце и Звезды. Высокое положение в об­ществе, слава, почести, богатство – все это навсегда утратило для меня значение.

Подлинное воинское искусство не должно иметь ничего общего с грубой физической силой, потребной лишь для того, чтобы свалить противника, ни, тем более, с любым смертоносным оружием, приводя­щим мир к разрушению. Подлинное воинское искусство призвано, из­бегая жестокой борьбы, регулировать всеобщее Ки, сохраняя мир, позволяя расти и развиваться всему в природе. Таким образом, уп­ражнения в любом виде воинских искусств не должно быть самоцелью для уничтожения противника, но, наоборот, должно вырабатывать в нас чувство любви и уважения к окружающим».

В своих рассуждениях, следуя заветам мыслителей древности, Уэсиба исходил из того, что физическая сила с возрастом уступает место слабости. Hынешний чемпион завтра может оказаться побежден­ным, а потому его сегодняшняя победа над противником не есть аб­солютная победа, но лишь победа временная, относительная, не нас­тоящая в соотнесении с Природой. Ведь для самой Природы такая по­беда на ристалище не имеет никакой ценности, и, следовательно, стремление к спортивной победе превращается в суету сует и томле­ние духа, лишенные пользы для самого победителя и всего челове­чества в целом. Истинная победа подразумевает прежде всего дости­жение господства над своим низшим эгоистичным «я», преодоление страстей и вожделений, полное владение своими чувствами и эмоция­ми в любой ситуации.

Для человека, преодолевшего свое мятежное «я», свою подвер­женную всем земным соблазнам натуру, победа на поле брани придет сама собой. Внешние победы есть результат победы внутренней. В единстве со Вселенной такой человек из любой схватки выходит по­бедителем.

Так утвердилось убеждение в том, что любое боевое искусство может быть только тогда ценным и непобедимым, когда оно проникну­то Божественным духом оберегающей любви и ответственности перед всеми живыми существами. Так зародилась духовная основа Айкидо.

С этого времени Морихей Уэсиба сосредоточил свои силы на со­вершенствовании техники Айкидо, добиваясь того, чтобы гармонично соединить практику боя с духовным учением.

В 1936 году в Японии и Манчжурии открываются многочисленные школы Айки‑Будзюцу (Айки‑Будо). С 1940 года Айки‑Будо становится элитарным боевым искусством Японии, которому обучаются высшие военные чины, промышленники и университетские верхи.

Уэсиба‑сихан приобретает в Японии большую популярность. Осо­бенно укрепилась его репутация среди высших офицеров армии и фло­та. У создателя Айкидо брали уроки адмиралы Такэсита Исаму, Така­хаси Санкити, Ямамото Хидэсукэ.

Тем не менее, Уэсиба вскоре уезжает в провинцию и поселятся в горах префектуры Ибараки. Двенадцать лет прожил он в горной глу­ши, окруженный немногими преданными учениками. Военные авантюры не привлекали философа. Дни и ночи Уэсиба проводил в медитации и упорных, изнурительных тренировках, приносивших чудесные ре­зультаты. Мастерство его неуклонно возрастало. Шестидесятилетний старик легко одолевал нескольких вооруженных противников, почти не применяя силы, двигаясь с удивительной грацией и быстротой.

Поражение в войне принесло тяжелейшие испытания японскому народу. Рушились вековые моральные ценности – миф о богоизбраннос­ти и духовном превосходстве японской нации. Оголтелый шовинизм уступил место растерянности, отчаянию, комплексу неполноценности. В первые послевоенные годы вся японская интеллигенция была озабо­чена проблемой нравственного падения нации. Именно тогда и нача­лось возрождение воинских искусств, в которых мастера Бу‑до виде­ли путь к духовному оздоровлению своих сограждан.

В 1948 году, когда был снят запрет на практику воинских ис­кусств, Уэсиба, перебирается с ближайшими учениками в Токио, где основывает Общество Айкидо (Айкикай) и открывает Центральный клуб (Айкидо хонбу додзе).

Демонстрация Айкидо, на всеяпонском фестивале воинских ис­кусств в 1954 году, имела столь феноменальный успех, что по всей стране стали создаваться клубы и секции.

В 1960 году за создание Айкидо О"Сэнсэй Морихей Уэсиба удос­тоен императорской награды – «Медали чести с розовой лентой». В 1964 году Уэсиба награжден Японским Орденом Почета за заслуги пе­ред нацией в развитии боевых искусств.

26 апреля 1969 года в 5 часов утра Уэсиба уходит из жизни. После его кончины он был еще не раз удостоен различных наград за подвиг, который он совершил, обобщив и систематизировав различ­ные виды боевых искусств и создав универсальную систему защиты ­Айкидо.

Морихей Уэсиба завещал Айкидо всему человечеству и сейчас это удивительное искусство ведет за собой новых и новых людей на зем­ле, стремящихся к совершенству, гармонии с природой и верящих в доброту и любовь.

Из духовного наследия мастера

Айкидо не является средством победы над врагами. Айкидо ­средство установления мира и братской любви между людьми.

Айкидо – это несопротивление, а потому всегда победа.

Hе имеющий гармонии в душе проигрывает с самого начала.

Поместите Великую и Вездесущую Божественную Любовь в ваше сердце и ваше Будо станет настоящим и созидательным.

Соревнования, а значит и связанные с ними победы и поражения не являются Истинным Будо. Истинное Будо не знает поражения. «Hе быть пораженным» – означает – «Hикогда не сражаться».

Hастоящая победа – это победа над самим собой. Практика является основой овладения вашим Ки.

В Айкидо необходимо сознание направленное на установление мира и гармонии в природе.

Истинное Будо – это работа во имя Любви. Любовь – Хранитель Божественности всего сущего. Айкидо является реализацией Божес­твенной Любви.

Айкидо, лишенное привязанности к чему‑либо, поддерживает и защищает все сущее в этом мире, не делая различий.

Мы беспрестанно выступаем против каких‑либо битв и войн. Вот почему мы строго запрещаем реальные схватки и матчи в Айкидо. Си­ла Любви очищает и соединяет партнеров в Айкидо в одно целое.

Понимайте Айкидо:

во‑первых, как Будо;

во‑вторых, как средство создания единой семьи людей. Айкидо слу­жит не кому‑то лично, не отдельной нации или государству. Его цель практическое претворение Божественного Промысла.

Ввиду того, что слова «гармония» и «любовь» (иероглиф «ай») по‑японски пишутся по разному, а звучат одинаково, я решил наз­вать свой вид уникального Будо – Айкидо, хотя само слово «Айки» известно с древних времен. Однако, смысл, который вкладывали бой­цы Будо в это слово раньше принципиально отличается от моего.

Секрет Айкидо в достижении гармонии со Вселенной и совместном движении с ней. Тот, кто познал секрет Айкидо, может ска­зать: «Вселенная – это я».

Я никогда не был поражен врагами не потому, что я был быс­трее их – это вообще не вопрос скорости. Они проигрывали еще до того, как начинали атаковать. Как только противник пытается ата­ковать меня, а значит и саму Вселенную, – это значит, что он пытается разрушить ее. С того момента, когда он пытается остано­вить меня или атаковать, он уже поражен. Скорость здесь не имеет никакого значения.

Hе смотрите противнику в глаза, иначе ваше сознание будет притянуто ими. Hе смотрите на его меч, иначе он вас зарубит. Hе смотрите на противника, иначе ваше духовное равновесие будет раз­рушено. Истинное Будо есть культивация духовного притяжения, которое привлекает противника к вам. Я так всегда и делаю, чтобы остаться на верном пути. Даже если партнер находится сзади меня, этого достаточно. Когда он атакует, он поразит сам себя своим на­мерением атаковать. Я – одно целое со Вселенной. У Уэсибы нет врагов. Ошибаются те, кто думает, что Будо – средство стать сильным и победить всех врагов. В Истинном Будо нет врагов. Истинное Будо означает быть в центре Вселенной.

Когда меня спрашивают: «Верно ли, что ваши принципы Айки‑Бу­до взяты из религий?» – я говорю: «Hет. Мои истинные принципы Бу­до проливают свет на религии и ведут их к завершению».

Я спокоен, как бы и где бы меня не атаковали. Я не привязан ни к жизни, ни к смерти. Я предоставил все Провидению Божьему. Hаходясь между привязанностью к жизни и смерти, предоставьте все Создателю, и тогда, когда вас атакуют, и тогда, когда живете обычной жизнью.

В Айкидо мы контролируем сознание противника до того, как уводим его. Мы притягиваем его к себе. Мы идем по жизни с таким притяжением нашего Ки и пытаемся установить полный взгляд на мир.

Истинное Будо – это защита с любовью всего сущего на земле, с миром и покоем в душе. Позвольте каждому развиваться своим путем. Те, кто хочет изучить Айкидо, должны раскрепостить свое сознание, прислушаться к искреннему голосу Природы через Айки и неустанно тренировать это. Hачните старательно развивать свой Дух (свое Ки).

Встать на путь «До» – познать Промысел Божий и претворить его на практике. Шаг в сторону и вы сошли с Истинного Пути.

Мы можем сказать, что Айкидо – средство победить дьяволов чистотой своего Ки, а не мечом. Это означает превратить мир дья­вольских соблазнов в Мир Высокого Духа. Это и есть Айкидо.

Морихей Уэсиба.

Морихэй Уэсиба (яп. 植芝 盛平 Уэсиба Морихэй, родился 14 декабря 1883 года в городе Танабэ в Япониии умер 26 апреля 1969 года)
Известен как О-Сэнсэй (яп. 翁先生 О-Сэнсэй, «Великий учитель»).

Основатель айкидо Морихэй Уэсиба родился 14 декабря 1883 года в Танабэ провинции Кии (ныне -префектура Вакаяма) в семье мелкого землевладельца. Отец Морихэя, Ёроки Уэсиба принадлежал к одному из старейших самурайских родов. В отрочестве Уэсиба был хрупким и болезненным, однако, энергичность, целеустремленность и хорошие манеры выгодно отличали его от других детей.

Духовное и интеллектуальное развитие юного Морихэя во многом определялось влиянием буддийских священников Фудзимото Мицудзо и Насу Тасабуро, бывших его наставниками. По настоянию отца он занимается плаванием и сумо; в это время начинает проявляться его интерес к боевым искусствам.

Научившись читать в семилетнем возрасте и успешно освоив программу школы и колледжа, молодой Уэсиба становится служащим в налоговом управлении, а затем, в 1901 году, полный честолюбивых замыслов, уезжает в Токио. Вначале он изучает торговое дело, а потом открывает в квартале Асакуса собственный магазин "Уэсиба Сокай". Его интерес к будо растет, и он тратит все свободное время на обучение Кито-Рю Дзюдзюцу под руководством Токусабуро Тодзава, а также Кэн-дзюцу в додзе

Ключевым моментом зарождения айкидо можно назвать 1920 год, а местом — Аябэ. 1920 год был для Уэсибы очень драматичным, умер его отец и двое маленьких сыновей.

Убитый горем, он искал утешение в религиозном учении Омото-кё, впоследствии оказавшем определяющее влияние на философию айкидо. Утешением для него был и первый додзё: в своём доме он постелил 18 циновок (татами) и начал обучать последователей учения Омото-кё.

Следует отметить, что Сокаку Такэда часто разъезжал по Японии и тренировал своих учеников нерегулярно, что не помешало Морихею Уэсибе стать одним из его лучших учеников. После 6 месяцев тренировок в Аябэ Такэда даёт Уэсибе инструкторский сертификат, а сам уезжает.

Морихей Уэсиба умер утром 26 апреля 1969 года когда ему было 85 лет, и был похоронен в Танабэ. До последнего дня своей жизни он проводил тренировки в своём додзё. После его смерти главой айкидо стал сын основателя — Киссемару Уэсиба.

Могила Морихея Уэсибы в Танабэ

Здесь вашему вниманию хочу предоставить видео, сделанное незадолго до его смерти:

О силе в Айкидо, Морихея Уэсиба говорил:

Если до войны я делал основной упор на мощь и физическую силу, то постепенно, с годами я все более отчетливо начал понимать, что совершенно нет необходимости в пустой накачке бицепсов. Если у вас есть силы ходить, то вашей жизненной энергии вполне достаточно для атаки, чтобы положить противника на обе лопатки. Если у вас есть сила открыть дверь, то вы вполне можете овладеть принципами айкидо.

ГОУ ВПО «Курский Государственный Медицинский Университет»

Кафедра истории

Реферат по истории айкидо

«Морихей Уэсиба как основатель айкидо»

Выполнил: Ларин С.Л.

Проверил:

Кравцова Л.В.

Курск, 2009

План

Введение

1. Биография

2. Становление мастера

3. Ученики М. Уэсибы

Заключение

Литература

Введение

Недавнее распространение Айкидо по всему миру не менее, чем феноменально. Общее число занимающихся Айкидо сегодня более миллиона, и Международная Федерация Айкидо стала сильнее, чем когда-либо. Причина этого в самом Айкидо, которое, как мне представляется, выражает как в теории, так и на практике высшее проявление боевого и духовного искусства, созданного традиционной Японской культурой. Айкидо выражает реальные явления: плавный поток естественных движений, в котором скрывается великая сила ki. Цель Айкидо – формирование идеальной человеческой личности за счет соединения тела и разума путем интенсивных умственных и физических тренировок и достижения динамичности как активного состояния, так и покоя. Духовность основного принципа и рациональность его воплощения лежат в основе международной известности Айкидо. Усиленное развитие науки, техники и материальных компонентов цивилизации в современную эпоху сопровождается ожесточением человеческого духа, который привыкает к отсутствию отдыха, состоянию неуверенности и потере направления. В эту эпоху резкого обесчеловечивания Айкидо становится особенно притягательным. Особенно важен тот факт, что каждый человек, независимо от возраста, пола и физической подготовки может в процессе тренировок осуществить соединение основного созидательного принципа ki – компонента вселенной и индивидуальной ki, проявляющейся в энергии дыхания. Это соединение служит источником жизненной энергии, который не только заполняет духовную пустоту, но и наполняет повседневную жизнь реальным содержанием. В своей работе я хочу рассказать о жизни основоположника этого боевого искусства – Морихее Уэсибе.

1. Биография

Основатель айкидо Морихей Уэсиба родился в 1883 г. в г.Танабэ, префектура Вакаяма на острове Хонсю.

Морихею Уэсибе не было и семи лет, когда его отправили в Дзодеро, буддийский храм секты Сингон, изучать классические конфуцианские и буддийские тексты.

С 1902 года Морихей Уэсиба начинает изучать боевые искусства, занимается традиционным дзю-дзюцу и кен-дзюцу.

С 1903 года он становится солдатом.

В 1904 году он участвует в русско-японской войне. В этом же году он начинает изучать у мастера Накаи Масакацу технику древней школы Ягю-рю дзю-дзюцу.

В 1907 году Морихей Уэсиба демобилизуется и в этом же году начинает заниматься Кодокан дзю-до у мастера Киоси Такаги.

В 1912 году Морихей Уэсиба отправляется на остров Хоккайдо для освоения новых земель и там знакомится с Сокаку Такеда, известным мастером Дайто-рю дзю-дзюцу.

В конце 1919 года О"сэнcэй знакомится с Ванисабуро Дэгучи, главой секты Омотэ-кё.

В период с 1919 года по 1922 год Морихей Уэсиба все больше интересуется Кото Тама и продолжает разрабатывать свой собственный, неповторимый стиль.

В 1922 году этот стиль получил условное название «Айки-будзюцу», но стал известен как Уэсиба-рю Айки-будзюцу.

В 1924 году Уэсиба с Дэгучи отправляются в Маньчжурию, а затем в Монголию для распространения учения секты.

По возвращении домой Уэсиба преподает в додзё и занимается сельскохозяйственными работами. Начинает интересоваться со-дзюцу и продолжает занятия дзю-дзюцу, а также усиленно занимается кендо.

О"сэнсэй посвящает много времени тренировкам. К нему приходят заниматься видные чиновники, военачальники, а также мастера других стилей. Он открывает несколько додзё.

Весной 1925 года флотский офицер, учитель кендо, посетил Основателя, и они устроили поединок. Во время поединка офицер так и не смог коснуться О"сэнсэя своим деревянным мечом. Основатель рассказывал, что он чувствовал движения противника, прежде чем они действительно происходили.

Продолжая тренироваться, он выработал в себе своего рода «шестое чувство».

С 1922 года по 1931 год Морихей Уэсиба часто переезжает и строит залы. В апреле 1931 года закончено строительство додзё «Кобукан», который ученики впоследствии называли «Дьявольский додзё» (из-за частых травм на тренировках).

В октябре 1932 года родилась Ассоциация Развития Будо. Основатель стал ее президентом.

В сентябре 1939 года Морихея Уэсибу приглашают в Маньчжурию на показательные выступления. Там он вступает в бой с экс-чемпионом Сумо Тенрю и без труда его побеждает.

В 1940 году в программу полицейской академии введено айкибудо, как специальный предмет, где Морихей Уэсиба преподает.

В 1941 году айкибудо включают в Бутокукай (правительственную организацию, объединяющую все школы боевых искусств). Приблизительно в это время термин «айкидо» входит в употребление.

В 1944 году Морихей Уэсиба заканчивает строительство храма Айки и додзё при нём (Ибараки додзё) в префектуре Ибараки.

После войны, 22 ноября 1945 года в Токийском районе Маруноути состоялся совет, на котором организация получила название АЙКИКАЙ (Общество Айки).

Новое общество было признано 9 февраля 1949года как единственная социальная организация, занимающаяся развитием Айкидо.

В 1950 году Морихей Уэсиба много ездит по стране. Он охотно откликается на просьбы - научить, прочитать лекции, продемонстрировать свое мастерство.

В 1954 году штаб-квартира Айкидо снова переместилась в Токио. Токийский додзё получил официальное название Айкидо Хомбу додзё (Центральный клуб Айкидо).

В сентябре 1956 года АЙКИКАЙ проводит первые послевоенные показательные выступления.

С годами О"сэнсэй всё меньше участвует в управлении АЙКИКАЕМ. Делами Хомбу додзё он предоставляет заниматься сыну - Кисёмару Уэсибе.

В январе 1960 года по национальному телевидению впервые демонстрируется серия передач об Айкидо.

В этом же году Морихей Уэсиба и Йосабуро Умо (обладатель 10 дана кюдо) удостаиваются особой награды императора. Только трое мастеров боевых искусств награждались ею раньше.

В августе 1962 года в храме Айки в Ивама торжественно отметили шестидесятилетнюю годовщину деятельности Морихея Уэсибы на ниве боевых искусств.

В 1964 году Морихей Уэсиба получает награду от императора «За вклад в развитие боевых искусств».

В 1967 году начато и закончено строительство в Токио нового додзё Морихея Уэсибы.

В конце 1968 года Морихей Уэсиба в последний раз публично продемонстрировал приёмы Айкидо.

Морихей Уэсиба ничем не болел, но внезапно состояние его здоровья ухудшилось и 26 апреля 1969 года ровно в 5 часов он умер.

1 мая 1969 года в Хомбу додзё состоялась заупокойная служба и император посмертно наградил Основателя Айкидо почетным орденом, как человека, создавшего искусство, получившее распространение во многих странах мира.

Морихея Уэсибу похоронили на фамильном кладбище в Танабэ, пряди его волос передали на хранение в святилище Айки в Ивама, на фамильное кладбище в Аябэ и в Великую усыпальницу в Кумано.

В начале 1999 года преемником стал внук Моритэру Уэсиба.

2. Становление мастера

Он был старшим из четвертых детей в семье. Его отец был обыкновенным крестьянином, тогда как мать принадлежала к знатной семье Итокава.

В возрасте 7 лет он начал изучать конфуцианство и буддистскую письменность. В 1902 году он отправился в Токио и стал продавать письменные принадлежности и школьные товары в торговом районе Нихонбаси. В тоже время он начал заниматься дзю-дзюцу (柔術) и кэн-дзюцу (剣術).

В 1903 году он записался добровольцем в армию в Осаке и принимал участие в русско-японской войне. В 1907 году он покинул армию.

В 1912 году он переехал на остров Хоккайдо по призыву правительства на освоение незаселенных земель. Благодаря своему образцовому самообладанию и самоотверженной работе на благо общины, он вскоре становится её лидером и получает у поселенцев титул «Короля Сиратаки» (одной из провинций Хоккайдо).

В 1915 на Хоккайдо Уэсиба при посредничестве Катаро Ёсиды был представлен Сокаку Такэде - мастеру Дайто-рю Айки-дзюдзюцу и стал его учеником. Эта встреча имела важнейшее значение для будущего развития техники Айкидо. Последующие 5 лет он учится у этого мастера и получает степень Кёдзю Дайри . Обладатель этой степени должен был на высоком уровне владеть 348 техниками.

В 1920 году Уэсиба теряет своего отца и двух маленьких сыновей. В этом же году переезжает в Аябэ, центр нового религиозного учения Омото-кё. Там он знакомиться с сосоздателем религии Омото-кё Онисабуро Дэгути. Морихэя Уэсибу покорило учениеОнисабуро Дэгути, который проповедовал, что мир и гармония на земле могут быть созданы только любовью, терпимостью и добром человека. С этого времени напряженные физические тренировки Морихея Уэсибы дополняются усиленными упражнениями в медитации. В том же году он открывает свое первое додзё в пристройке дома, первыми его учениками становятся последователи Омото-кё. Слава о нем, как о мастере боевых искусств, быстро распространяется. Вскоре его учениками становятся моряки с ближайшей военной базы. Будучи мастером Дайто-рю Айки-дзюдзюцу, Уэсиба накапливает опыт ведения тренировок, появляются собственные методики и наработки. Именно в это время рождается начальная форма Айкидо.

В 1921 году рождается сын Киссёмару, который впоследствии станет вторым досю (хранителем пути ).

В 1922 на Аябэ приезжает учитель Уэсибы Сокаку Такэда. На протяжении 6 месяцев он проводит тренировки и перед своим отъездом выдает Уэсибе инструкторский сертификат.В том же году Морихэй Уэсиба впервые называет свою борьбу «Айки-Будо» (合気武道).

Все мы помним этого азиатского старика, как героя картинок со смешными подписями. Но знаете ли вы кто он такой и что говорил на самом деле?

Уэсиба был старшим из четверых детей в семье. Его отец был крестьянином, а мать принадлежала к знатной семье Итокава. В возрасте 7 лет он начал изучать конфуцианство и буддистскую письменность. В 1902 году Уэсиба отправился в Токио и стал продавать письменные принадлежности и школьные товары в торговом районе Нихомбаси. В то же время он начал заниматься дзю-дзюцу (柔術) и кэн-дзюцу (剣術).

Сокаку Такэда

В 1903 году он записался добровольцем в армию, для чего путем упражнений на вытяжку увеличил свой рост до минимально-необходимого - 157,5 см. Принимал участие в русско-японской войне. В 1907 году покинул армию.

В 1912 году по призыву правительства Уэсиба переехал на остров Хоккайдо на освоение незаселённых земель. Благодаря своему образцовому самообладанию и самоотверженной работе на благо общины, он вскоре становится её лидером и получает у поселенцев титул «Короля Сиратаки» (одной из провинций Хоккайдо).

В 1915 на Хоккайдо Уэсиба при посредничестве Катаро Ёсиды был представлен Сокаку Такэде - мастеру Дайто-рю Айки-дзюдзюцу и стал его учеником. Эта встреча имела важнейшее значение для будущего развития техники айкидо. Последующие 5 лет он учился у этого мастера и получил степень Кёдзю Дайри. Обладатель этой степени должен был на высоком уровне владеть 348 техниками.

В 1919 году Уэсиба теряет своего отца и двух маленьких сыновей. В этом же году он переезжает в Аябэ, центр нового религиозного учения Оомото-кё. Там он знакомится с создателем религии Оомото-кё Онисабуро Дэгути.

Морихэя Уэсибу покорило учение Онисабуро Дэгути, который проповедовал, что мир и гармония на земле могут быть созданы только любовью, терпимостью и добром человека. С этого времени напряжённые физические тренировки Морихея Уэсибы дополняются усиленными упражнениями в медитации. В том же году он открывает свое первое додзё в пристройке дома, первыми его учениками становятся последователи Омото-кё. Слава о нём как о мастере боевых искусств быстро распространяется. Вскоре его учениками становятся моряки с ближайшей военной базы. Будучи мастером Дайто-рю Айки-дзюдзюцу, Уэсиба накапливает опыт ведения тренировок, появляются собственные методики и наработки. Именно в это время рождается начальная форма Айкидо.

В 1921 году у Уэсибы рождается сын Киссёмару, который впоследствии станет вторым досю (хранителем пути).

В 1922 на Аябэ приезжает учитель Уэсибы Сокаку Такэда. На протяжении 6 месяцев он проводит тренировки и перед своим отъездом выдает Уэсибе инструкторский сертификат.

В том же году Морихэй Уэсиба впервые называет свою борьбу «Айки-Будо» (合気武道).

В 1924 году Уэсиба принял участие в авантюре Онисабуро Дэгути - «великий поход» на Запад в поисках Шамбалы. Один из создателей секты-религии Омото-кё вдруг почувствовал в себе аватар будды Мироку, собрал группу добровольцев вместе с Уэсибой и Онисабуро, сев на белого коня, повёл группу во Внутреннюю Монголию. Но путешественников вскорости арестовали, посчитав японскими шпионами, и даже успели приговорить к смерти. Только заступничество властей Японии вернуло им свободу.

В этом путешествии у Морихэя Уэсибы впервые проявляются паранормальные способности - сиддхи. Кроме известного уворачивания от пуль и меча (до нанесения удара противником видел огненную черту, где пройдет лезвие меча), Уэсиба обладал способностью предсказывать будущее.

По возвращении из бесславного похода Морихэй стал усиленно тренироваться в боевых и духовных практиках, надолго уходя в горы Кумано. Он часто принимал обряд мисоги (англ.) - очищение тела и духа под холодным горным водопадом, падающим прямо на макушку. Некоторые последователи утверждали, что в горах Кумано Уэсиба тренировался под руководством свирепого духа - воронообразного чёрта Тэнгу. В результате столь строгой тренировки весной 1925 года Уэсиба достиг просветления сатори.

В 1932 году под патронажем и покровительством Омото-кё Уэсиба открывает и возглавляет Общество продвижения и поддержки боевых искусств Японии - Дайнихон Будосэнъёкай. Основными учениками были члены Народной милиции Омото-кё.

Примерно в эти же годы Уэсиба задумывается о преемнике. Уэсиба стал решать вопрос преемника в стиле учения Омото-кё, то есть преемником становится муж дочери, при этом зять усыновляется. (В Омото-кё сосоздательница Нао Дэгути усыновила Киссабуро Уэду, женив на своей дочери Сумико, с переименованием его в Онисабуро Дэгути. С тех пор главой Омото становятся мужья дочерей по женской линии, идущей от Нао Дэгути). Так и Уэсиба для своей дочери Мацуко нашел жениха среди учеников, мастера кэндо Киёси Накакура.

В Кобукане Уэсибой была даже основана школа кэндо, преподавателем в которой и был зять Накакура. Его Морихэй усыновил и дал свою фамилию Уэсиба. Однако через несколько лет произошел развод и Киёси Накакура покинул Уэсибу, став однако большим мастером кэндо и иайдо (9 дан).

В 1936 Уэсиба открывает собственную школу в Токио с поддержкой Онисабуро Дэгути.

В 1941 году впервые было упомянуто название «айкидо» (合気道). Уэсиба видел айкидо, содержащее гармонию и любовь, как средство для объединения всех людей в мире, как ему и проповедовали в Омото-кё, духовные постулаты которого и легли в основу философии айкидо - пути гармонии и любви.

В 1942 году Уэсиба переезжает в город Ивама префектуры Ибараки. Там он строит додзё и Храм Айки (в рамках религии Омото-кё). Один из биографов утверждает, что это было выражением протеста против власти военных. Возможно, это также было связано с преследованием религиозного движения Омото-кё - японской военной полицией Кэмпэйтай, аналога гестапо. Онисабуро Дэгути и множество других были арестованы, храмы Омото-кё в Аябэ и Камэоке разрушены (1935 год). От ареста Уэсибу спасло заступничество высокопоставленных учеников.

После войны Уэсиба возвращается в Токио и открывает додзё в районе Вакаяма.

В 1950 году Уэсиба путешествует по Японии и преподает айкидо.

Умер Уэсиба в 1969 году в возрасте 86 лет.