Симон Визенталь – фальшивый охотник за нацистами. Симон визенталь - фальшивый охотник за нацистами Адольф Гитлер и многие фашисты – чистокровные иудеи
, Иерусалим , Париж , Буэнос-Айрес
правозащита
Центр Симона Визенталя (англ. Simon Wiesenthal Center ) - неправительственная организация , деятельность которой направлена на защиту прав человека , борьбу с терроризмом , антисемитизмом и изучение Холокоста . Центр был основан в Лос-Анджелесе (США) в 1977 году. Создателем Центра и его нынешним руководителем является раввин Марвин Хиер .
Представительства
Отделения Центра Симона Визенталя работают в Нью-Йорке , Майами , Торонто , Иерусалиме , Париже и Буэнос-Айресе . Центр аккредитован в качестве неправительственной организации при международных организациях, в том числе ООН , ЮНЕСКО , ОБСЕ , Организации американских государств (ОАГ), Латиноамериканском парламенте и Совете Европы .
Руководство
Центр возглавляет президент Марвин Хиер . Председатель Попечительского совета Ларри Мицель .
Образовательная и общественная деятельность
Основные образовательные проекты Центра - это музеи толерантности в Лос-Анжелесе, Иерусалиме и Нью-Йорке, Мориа Фильмс и Отдел университетских связей .
В 1993 году Центр Симона Визенталя открыл Музей толерантности en (Museum of Tolerance ), посвящённый проявлениям предубеждения и нетерпимости . Большую часть музея занимает мультимедийная экспозиция, рассказывающая о Холокосте.
Центр и его руководитель Марвин Хиер производят документальные фильмы на различные темы, связанные с историей евреев. Отдел Мориа Фильмс создал 11 документальных фильмов. Два документальных фильма - «Genocide» (1981) и «The Long Way Home» (1997), в которых Хиер выступил сопродюсером, получили премию «Оскар» .
Напишите отзыв о статье "Центр Симона Визенталя"
Примечания
Ссылки
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Центр Симона Визенталя
– Это моя чашка, – говорил он. – Только вложите пальчик, все выпью.Когда самовар весь выпили, Ростов взял карты и предложил играть в короли с Марьей Генриховной. Кинули жребий, кому составлять партию Марьи Генриховны. Правилами игры, по предложению Ростова, было то, чтобы тот, кто будет королем, имел право поцеловать ручку Марьи Генриховны, а чтобы тот, кто останется прохвостом, шел бы ставить новый самовар для доктора, когда он проснется.
– Ну, а ежели Марья Генриховна будет королем? – спросил Ильин.
– Она и так королева! И приказания ее – закон.
Только что началась игра, как из за Марьи Генриховны вдруг поднялась вспутанная голова доктора. Он давно уже не спал и прислушивался к тому, что говорилось, и, видимо, не находил ничего веселого, смешного или забавного во всем, что говорилось и делалось. Лицо его было грустно и уныло. Он не поздоровался с офицерами, почесался и попросил позволения выйти, так как ему загораживали дорогу. Как только он вышел, все офицеры разразились громким хохотом, а Марья Генриховна до слез покраснела и тем сделалась еще привлекательнее на глаза всех офицеров. Вернувшись со двора, доктор сказал жене (которая перестала уже так счастливо улыбаться и, испуганно ожидая приговора, смотрела на него), что дождь прошел и что надо идти ночевать в кибитку, а то все растащат.
– Да я вестового пошлю… двух! – сказал Ростов. – Полноте, доктор.
– Я сам стану на часы! – сказал Ильин.
– Нет, господа, вы выспались, а я две ночи не спал, – сказал доктор и мрачно сел подле жены, ожидая окончания игры.
Глядя на мрачное лицо доктора, косившегося на свою жену, офицерам стало еще веселей, и многие не могла удерживаться от смеха, которому они поспешно старались приискивать благовидные предлоги. Когда доктор ушел, уведя свою жену, и поместился с нею в кибиточку, офицеры улеглись в корчме, укрывшись мокрыми шинелями; но долго не спали, то переговариваясь, вспоминая испуг доктора и веселье докторши, то выбегая на крыльцо и сообщая о том, что делалось в кибиточке. Несколько раз Ростов, завертываясь с головой, хотел заснуть; но опять чье нибудь замечание развлекало его, опять начинался разговор, и опять раздавался беспричинный, веселый, детский хохот.
В третьем часу еще никто не заснул, как явился вахмистр с приказом выступать к местечку Островне.
Все с тем же говором и хохотом офицеры поспешно стали собираться; опять поставили самовар на грязной воде. Но Ростов, не дождавшись чаю, пошел к эскадрону. Уже светало; дождик перестал, тучи расходились. Было сыро и холодно, особенно в непросохшем платье. Выходя из корчмы, Ростов и Ильин оба в сумерках рассвета заглянули в глянцевитую от дождя кожаную докторскую кибиточку, из под фартука которой торчали ноги доктора и в середине которой виднелся на подушке чепчик докторши и слышалось сонное дыхание.
– Право, она очень мила! – сказал Ростов Ильину, выходившему с ним.
– Прелесть какая женщина! – с шестнадцатилетней серьезностью отвечал Ильин.
Через полчаса выстроенный эскадрон стоял на дороге. Послышалась команда: «Садись! – солдаты перекрестились и стали садиться. Ростов, выехав вперед, скомандовал: «Марш! – и, вытянувшись в четыре человека, гусары, звуча шлепаньем копыт по мокрой дороге, бренчаньем сабель и тихим говором, тронулись по большой, обсаженной березами дороге, вслед за шедшей впереди пехотой и батареей.
Разорванные сине лиловые тучи, краснея на восходе, быстро гнались ветром. Становилось все светлее и светлее. Ясно виднелась та курчавая травка, которая заседает всегда по проселочным дорогам, еще мокрая от вчерашнего дождя; висячие ветви берез, тоже мокрые, качались от ветра и роняли вбок от себя светлые капли. Яснее и яснее обозначались лица солдат. Ростов ехал с Ильиным, не отстававшим от него, стороной дороги, между двойным рядом берез.
Ростов в кампании позволял себе вольность ездить не на фронтовой лошади, а на казацкой. И знаток и охотник, он недавно достал себе лихую донскую, крупную и добрую игреневую лошадь, на которой никто не обскакивал его. Ехать на этой лошади было для Ростова наслаждение. Он думал о лошади, об утре, о докторше и ни разу не подумал о предстоящей опасности.
Прежде Ростов, идя в дело, боялся; теперь он не испытывал ни малейшего чувства страха. Не оттого он не боялся, что он привык к огню (к опасности нельзя привыкнуть), но оттого, что он выучился управлять своей душой перед опасностью. Он привык, идя в дело, думать обо всем, исключая того, что, казалось, было бы интереснее всего другого, – о предстоящей опасности. Сколько он ни старался, ни упрекал себя в трусости первое время своей службы, он не мог этого достигнуть; но с годами теперь это сделалось само собою. Он ехал теперь рядом с Ильиным между березами, изредка отрывая листья с веток, которые попадались под руку, иногда дотрогиваясь ногой до паха лошади, иногда отдавая, не поворачиваясь, докуренную трубку ехавшему сзади гусару, с таким спокойным и беззаботным видом, как будто он ехал кататься. Ему жалко было смотреть на взволнованное лицо Ильина, много и беспокойно говорившего; он по опыту знал то мучительное состояние ожидания страха и смерти, в котором находился корнет, и знал, что ничто, кроме времени, не поможет ему.
Который год по весне в строго определенных местах Новгородской области собирается самый разномастный народ. Речь, однако, не о «черных следопытах», а о тех, кто делает за государство «черную» работу, не получая за это ни копейки. Скажем, в районе Демянска. Славы Сталинграда этим местам не досталось, однако именно здесь была проведена одна из первых наступательных операций Красной Армии, спасшая весь Северо-Запад. Про нее не любят говорить стратеги. Здесь нашла коса на камень: прорыв 34-й армии наткнулся на встречный удар дивизии СС «Мертвая голова», и 40-километровый Рамушевский коридор тридцать четвертой перерезать не удалось. Из окружения, «демянского мешка», немцы-таки вышли.
Волосы встают дыбом от рассказов поисковиков у вечернего костра. «Вы же германист? Не желаете отведать баварского, сорок второго года розлива, с притертой фарфоровой пробочкой? А нашим и консервы, если были, трехгранным штыком вскрывать приходилось... Знаете, как мы отличаем, чьи окопы нащупали? Пола нет - значит, наши. У немчуры полы были из досок от зарядных ящиков... Идемте, покажем немецкий наблюдательный пункт».
Пока шли, припомнилось, как несколько лет назад в берлинской пивной я встретил бывшего эсэсовца, как раз воевавшего под Демянском. Зашли мы с коллегой летним вечером выпить пива. Опрокинули по кружке и уже собрались рассчитаться, как вдруг с негромким пристуком донышка о стойку перед нами появилось еще по кружке и по стопке.
«Я не заказывал», - удивился коллега. Бармен повел глазами влево, и мы поняли, что нас угощает незнакомый здоровенный немец. Тот улыбался, и, приподняв рюмку, смотрел открыто и по-доброму.
Мы вежливо приподняли свои чарки. А немец, проведя указательным пальцем под крупным носом, произнес не слишком громко, но отчетливо: «Иосиф Сталин!» Мне был не слишком приятен намек на мои усы и на сходство с отцом всех народов, но я вежливо ответил тоже кружкой и рюмкой. Немец от пива отказался, сославшись на язву, а на вопрос, чем же пиво вреднее водки, на хорошем русском сказал, что вреднее: это-де ему объяснили еще в Воркуте.
Разговор принял неожиданный оборот. Диалог получился не слишком изящный, но содержательный.
В Воркуту-то как попал?
Ваши четвертной навесили...
Чего ж натворил?
- Так СС...Какого рожна тебя туда занесло?
Да по молодости...
Не понял...
Чего тут понимать? Тебе в уши чуть не с рождения дуют: цвет нации, цвет нации, а потом война - из вермахта посылки так себе, а из СС - вся семья не только прокормиться может, но и полакомиться. Я и пошел. Приняли с радостью. Я молодой, здоровый, из рабочей семьи - по всем статьям подходил. А уж когда под Демянск попал - обратной дороги нет! Плену даже обрадовался. Не гадал, сопляк, что дальше будет. Но вот сейчас - не тогдашнему офицеру, который допрашивал, а тебе - скажу то же самое: да, стрелял, но только по противнику...
Ну что с немца взять? Он свой Демянск хоть Воркутой искупил. В отличие от некоторых других, куда более заметных фигур «третьего рейха».
Венский кофе
Вена, чудная осень 1990 года. В баре отеля «Интерконтиненталь» сижу с легендарным Симоном Визенталем - «охотником за нацистами № 1». Устроить встречу оказалось донельзя просто. Весь мир был охвачен горбиманией, и я оказался даже не первым советским журналистом, с которым Визенталь согласился переговорить. Вторым. Первый, правда, ничего о своем контакте не опубликовал, а вот под нашу с Визенталем беседу только что основанная «Независимая газета» отдала пару полос. И то не все интересное, что рассказал Визенталь, вошло в публикацию. По разным соображениям, в том числе политическим. Перестройка перестройкой, но и она не все могла «переварить» из того, что рассказал тогда Визенталь.
Говорили долго и обстоятельно. Об ускользнувших от возмездия нацистских преступниках. Цитирую свою тогдашнюю запись.
В шестьдесят восьмом, сразу после советской интервенции в Чехословакию, я отметил смену тона восточногерманских газет, - завел речь Визенталь. - В их статьях засквозило что-то до боли знакомое...
И что же?
 |
|
Курт Хагер |
Не может быть! Я работал в бюро АПН в Восточном Берлине и знал бы об этом. - Здесь признаюсь, что покривил перед Визенталем душой: слухи про кое-кого из гэдээровских коллег до меня доходили.
Тогда Визенталь напомнил мне о Курте Блехе - руководителе пресс-службы при Совете министров ГДР. В его ведении находилось агентство АДН, и он отвечал за информационную политику правительства. Не вдаваясь в публицистику, Визенталь сыпал цифрами и датами: «Курт Блеха: дата вступления в НСДАП - 1 сентября 1941 года, номер членского билета 8634832... »
Всего на руках у охотника за нацистами оказалось 39 досье на бывших наци из гэдээровского агитпропа. Там были такие динозавры! Хайнц Тиль вступил в НСДАП 1 сентября 1938 года, партбилет № 6953538. Полосу в «Фелькишер беобахтер» в феврале 1942 года отгрохал: «Демянск - межа немецких гренадеров». А после войны преспокойно редакторствовал во «Фрайхайт», окружном органе СЕПГ (областной газете, по-нашему). Там он, конечно, постарался напрочь забыть, что совсем недавно талантливо описывал, как «гусеницы «тигров» бравых войск СС давят азиатских недочеловеков, как клопов...»
Визенталь утверждал, что располагает длинным списком с фамилиями бывших нацистов, оказавшихся после войны в «штази» - разведке ГДР. Он был уверен: потому она и стала столь высокопрофессиональной спецслужбой, что подбирала «опытных» сотрудников, суля им высокое покровительство и освобождение от наказания за прошлые преступления. Те же методы использовались при формировании пропагандистского аппарата «первого на немецкой земле государства рабочих и крестьян».
Персонажей нашего разговора с Симоном Визенталем вытаскивали из самых сомнительных ситуаций не за тем, чтобы на их примере учить остальных, как исправляются отпетые наци. По мнению Визенталя, партийной и гэбистской верхушке было удобно использовать бывших наци по двум причинам. Они были настолько скомпрометированы, что понимали - шаг вправо, шаг влево... Со всеми вытекающими. К тому же, плоть от плоти гитлеровской системы, они легко позволяли манипулировать собой и то же самое умели мастерски проделывать с немецким народом, попавшим из огня да в полымя. Какая им была разница, кого дурачить - строителей «тысячелетнего рейха» или зодчих «светлого социалистического будущего»?
Сначала Гитлеру - потом Ульбрихту
Визенталь предложил мне выслать подробное досье на московский адрес, но в ноябре 90-го я посчитал это неблагоразумным.
Хорошо, оно будет у вас завтра к утру, если вы готовы заплатить таксисту за доставку...
Наутро я получил пакет и прямо-таки впился в него.
Ханс Вальтер Ауст, находясь на посту главного редактора журнала «Дойче ауссенполитик», был своеобразным внешнеполитическим рупором правительства ГДР. В 1960 году награжден орденом «За заслуги перед отечеством». В НСДАП он вступил 1 мая 1933 года, партбилет № 2657972. С февраля 1934-го был негласным осведомителем гестапо. 2 февраля 1935 года переведен в штат (номер 000168) и использовался для наблюдения за настроениями членов Имперского союза немецких писателей. В январе 1942 года за некий проступок был осужден на два года заключения - крайне мягкое по тем временам наказание...
Послевоенная карьера д-ра Герхарда Денглера началась в редакции центрального органа ЦК СЕПГ «Нойес дойчланд». В качестве корреспондента газеты он работал с 1953 по 1958 год в Бонне, а в 1959-м занял пост заместителя председателя бюро президиума Национального совета ГДР. А затем вдруг оказался на службе в Главном управлении разведки. В НСДАП он вступил 1 мая 1937 года, партбилет № 5470128. Был вхож в круг ближайших друзей обергруппенфюрера СС Эберштайна.Хорст Дреслер-Андерс сделал себе имя многочисленными статьями в искусствоведческих изданиях ГДР. Он выступал и как режиссер, оставаясь в то же время сотрудником агитпропа ЦК СЕПГ. В НСДАП вступил 1 мая 1930 года, партбилет № 237435 - то есть принадлежал к когорте гитлеровских «старых борцов». Вероятно, поэтому ему выпала почетная миссия стать основателем и первым руководителем всей национал-социалистической радиопропаганды. Его перу принадлежат многочисленные труды по идеологии, которые были оценены на самом нацистском верху. В письме Генриху Гиммлеру известный палач обергруппенфюрер СС Курт Далюге крайне лестно отзывался о заслугах Дреслер-Андерса. В 1939 году он целиком посвятил себя нацистской партработе, действуя вначале в оккупированном Кракове, а затем в Люблине. Как раз там, в местах, которые он курировал, были созданы лагеря массового уничтожения Майданек и Бельжец.
Этому-то как удалось избежать виселицы? Трудно понять, особенно если вспомнить, как скоры на расправу были поляки, освободившиеся от нацистского рабства. Тут уж приходится задуматься над ролью, которую играл в этих историях НКВД, без чьего одобрения в те годы не делалось ни шагу.
Читая досье, я вспомнил рассказ Визенталя о том, как профессору Фридриху Каулю, представлявшему ГДР во время процесса над Эйхманом в 1961 году, задали на пресс-конференции несколько крайне неудобных вопросов. Почему первое на немецкой земле государство рабочих и крестьян не платит никаких компенсаций жертвам нацистского режима? Почему им не возвращают имущество, оставшееся на территории теперешней ГДР? Знаете, что ответил припертый к стенке профессор? Что ГДР-де проводит политику искоренения нацизма на свой особый, социалистический манер. Суть этой политики в том, что бывшие нацисты лишены малейшего шанса занимать какие бы то ни было посты.
Тех, кто испытал прелести войны на собственной шкуре и, вроде нашего случайного знакомца из берлинской пивной, расплатился за ошибки юности, можно понять и принять. А вот Макс Хартвиг, который из комендатуры концлагеря Ораниенбург скакнул прямиком в руководство восточногерманского ХДС? Или Вернер Гаст - штурмфюрер СА, потом обосновавшийся в руководстве Союза журналистов ГДР? Или бывший нацист доктор Отто Рюле, ставший депутатом Народной палаты ГДР?
Когда я добрел с новгородскими поисковиками до наблюдательного пункта, первое, что увидел, была гора алюминиевых гильз от сигнальных ракет. Я подумал, что, возможно, часть этих ракет ухлопали на то, чтобы один из будущих певцов «социализма с немецким лицом» мог лучше разглядеть, как «гусеницы «тигров» бравых войск СС давят азиатских недочеловеков, как клопов».
Там, на границе Демянского и Валдайского районов Новгородской области, я понял, как был прав Симон Визенталь, озаглавивший подборку досье на светил гэдээровского агитпропа «СНАЧАЛА ГИТЛЕРУ, ПОТОМ УЛЬБРИХТУ».
Авторы:
МАТЕРИАЛИЗМ, ЛЕГАЛЬНАЯ ПЕДОФИЛИЯ, ФАШИЗМ – ВОТ КУДА РУХНУЛА «ЕДИНАЯ С НОВЫМ ПОРЯДКОМ» ЕВРОПА
«Эстонское правительство, со времени обретения страной независимости, так и не признало преступлений совершённых нацистами и их эстонскими сподвижниками. Более того, речь идёт о героизации нацизма в этой стране.» Эфраим Зурофф.
«ВСЁ НАМНОГО ГЛУБЖЕ»
05. 05. 2007, Вести. Ru Центр Симона Визенталя, расследующий преступления нацистов, выпустил доклад за этот год. В докладе особое внимание уделяется Эстонии. Памятник Солдату-Освободителю олицетворяет победу над фашистской Германией и происходящее оскорбляет память жертв нацизма в Эстонии.
«Мы решительно осуждаем решение эстонских властей перенести памятник солдатам Красной Армии, которые освободили Эстонию от оккупационного нацистского режима, – отметил председатель Международного антифашистского центра Симона Визенталя Эфраим Зурофф . – Это свидетельствует о недостатке уважения к жертвам нацизма.
И не только это. Видимо речь идёт не о недостаточном понимании преступлений совершённых нацистами во Второй Мировой войне , но об оправдании , болеее того – о героизации фашизма . Этот шаг не такой простой, как кажется. Всё намного глубже. Это говорит о том, что эстонское правительство, со времени обретения страной независимости, так и не признало преступлений совершённых нацистами и их эстонскими сподвижниками».
Как сказано в официальном заявлении американской организации, демонтаж памятника Солдату-Освободителю свидетельствует об отсутствии у властей страны понимания всей глубины нацистских преступлений. В документе особо отмечается: «нельзя забывать, что именно Красная армия остановила массовые убийства, проводившиеся нацистами в Европе и мире».
В Эстонии продолжают скрываться нацистские преступники
05. 05. 2003, Лента Псковских новостей Директор Иерусалимского бюро Центра Симона Визенталя, осуществляющий в странах Балтии операцию «Последний шанс», получил сведения о возможных нацистских преступниках, до сих пор, избежавших наказания.
«На сегодняшний день мы располагаем сведениями о шестерых
подозреваемых в Эстонии, 37-ми в Латвии и 174-х в Литве», –
сказал Эфраим Зурофф в
интервью агентству BNS. Посетивший в середине апреля Эстонию Эфраим Зурофф
подтвердил, что большинство нацистских преступников понесли наказание, но есть
и те, кто до сих пор не предстал перед судом.
В качестве примера он назвал фамилию Михаила Горшкова , до конца прошлого года проживавшего в США и подозреваемого в причастности к массовым расстрелам евреев в Минске в 1943 году .
В июле 2002 года американский суд лишил Михаила Горшкова
американского гражданства, однако 15 июля нынешнего года Департамент
гражданства и миграции Эстонии выдал ему эстонский паспорт
.
Напомним, что в начале апреля главные газеты Эстонии опубликовали объявления фонда Визенталя, в которых обещалось вознаграждение в размере 10 000 долларов за сообщение, на основании которого пособники нацистов могли быть привлечены к суду. В объявлениях были указаны контакты фонда Визенталя в Эстонии и Израиле.
Отметим также, что объявления удалось напечатать лишь с
третьей попытки. Эстонские газеты отказывались печатать объявления, мотивируя
отказ тем, что объявления сеют межнациональную рознь, поскольку обвиняют в
убийствах евреев весь эстонский народ.
Деятельность Иерусалимского бюро фонда Визенталя вызывает
яростные протесты со стороны эстонской прессы, ряда эстонских политиков, а
также поток антисемитских комментариев в эстонских Интернет-порталах.
РАБОТА ЦЕНТРА СИМОНА ВИЗЕНТАЛЯ
10 ноября 2006 г., News . ru . com Эфраим Зурофф занял место всемирно известного «охотника за нацистами» Симона Визенталя, который скончался в возрасте 96 лет более года назад. Зурофф работает с упорством шерифа. «Главная десятка, суперразыскиваемые – все они были исполнителями, виновными в гибели сотен и тысяч людей.
Один из них занимал высокий пост. При условии, что он ещё жив: Алоиз Бруннер , заместитель Эйхмана. Я каждую ночь мечтаю о том, как схвачу его. Вот уже несколько десятилетий он скрывается в Сирии», – сказал Зурофф газете La Repubblica (полный текст на сайте InoPressa.ru ).
От чтения списка Зуроффа охватывает дрожь. Просыпаются страшные воспоминания о Холокосте. Вот, например, Бруннер: 47 тысяч евреев направлены в лагеря на территории Австрии, 44 тысячи – в Грецию, 23500 – во Францию. «Он получил два письма со взрывчаткой, к сожалению, при этом потерял только глаз и три пальца», – говорит охотник за последними нацистами.
Ариберт Хайм, Доктор смерть , соперник Менгеле. «После жестоких экспериментов он при помощи смертельных инъекций убил сотни «пациентов». Мы не знаем, где он находится, мы вышли на его след в Испании, но он вновь исчез. Возможно, он в Южной Америке».
Зурофф и его команда не знают передышки в своей охоте за последними нацистами. «Это действительно последний шанс, время поджимает, мы работаем как в дополнительное время в ходе футбольного матча», – говорит шериф Иерусалима.
«Во многих случаях существует проблема политической воли. Или, правильнее, отсутствия политической воли оказывать нам помощь. Германия сотрудничает, но Австрия – это крайний случай. В этой стране сложился климат, при котором отказываются признавать ответственность за прошлое. У них проводят расследования, но не наказывают.
Давайте вместе просмотрим список, за каждым именем – своя история», – продолжает Зурофф.
Вот Эрна Валлиш, бывшая охранница Майданека (концлагеря в Польше). Или Миливой Аснер, бывший начальник полиции в Славонской Пожеге. «Австрия отказывается судить его и не хочет экстрадировать Аснера, который спокойно живет в Клагенфурте».
Особое значение, говорит Зурофф, имеет последний контакт Центра Визенталя с Белградом: сербское правительство обещало приложить усилия к тому, чтобы добиться экстрадиции трех из 10 старых нацистов из стран, где они проживают. Зачастую им оказывают помощь.
«Речь идет о конспиративных формах оказания помощи последним нацистам, – рассказывает шериф. –Как, например, деятельность организаций, близких к неонацистам, таких, как Stille Hilfe («Тихая помощь»)».
«Для всего мира, но, прежде всего, для стран, которые всё еще закрывают глаза и отрицают их роль во Второй мировой войне, судебные процессы над десяткой нацистов стали бы решающим моментом справедливости и осознания. Но отсутствие политической воли предать этих людей в руки правосудия спустя десятилетия – это наш самый упорный враг. Это последняя возможность свершить правосудие, других возможностей уже не будет», – сказал Зурофф.
Симон Визенталь nazi _ hunter . html
LUCH 2007
, Иерусалим , Париж , Буэнос-Айрес
правозащита
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Центр Симона Визенталя (англ. Simon Wiesenthal Center ) - неправительственная организация , деятельность которой направлена на защиту прав человека , борьбу с терроризмом , антисемитизмом и изучение Холокоста . Центр был основан в Лос-Анджелесе (США) в 1977 году. Создателем Центра и его нынешним руководителем является раввин Марвин Хиер .
Представительства
Отделения Центра Симона Визенталя работают в Нью-Йорке , Майами , Торонто , Иерусалиме , Париже и Буэнос-Айресе . Центр аккредитован в качестве неправительственной организации при международных организациях, в том числе ООН , ЮНЕСКО , ОБСЕ , Организации американских государств (ОАГ), Латиноамериканском парламенте и Совете Европы .
Руководство
Центр возглавляет президент Марвин Хиер . Председатель Попечительского совета Ларри Мицель .
Образовательная и общественная деятельность
Основные образовательные проекты Центра - это музеи толерантности в Лос-Анжелесе, Иерусалиме и Нью-Йорке, Мориа Фильмс и Отдел университетских связей .
В 1993 году Центр Симона Визенталя открыл Музей толерантности en (Museum of Tolerance ), посвящённый проявлениям предубеждения и нетерпимости . Большую часть музея занимает мультимедийная экспозиция, рассказывающая о Холокосте.
Центр и его руководитель Марвин Хиер производят документальные фильмы на различные темы, связанные с историей евреев. Отдел Мориа Фильмс создал 11 документальных фильмов. Два документальных фильма - «Genocide» (1981) и «The Long Way Home» (1997), в которых Хиер выступил сопродюсером, получили премию «Оскар» .
Напишите отзыв о статье "Центр Симона Визенталя"
Примечания
Ссылки
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Центр Симона Визенталя
– Кто Вам сказал такую чушь?..– Но Вы ведь бросали в костры тысячи книг только у нас в Венеции? Уже не говоря о других городах... Зачем же ещё они могут быть Вам нужны?
– Моя дражайшая колдунья, – улыбнулся Караффа, – существуют «книги» и КНИГИ... И то, что я сжигал, всегда относилось к первой категории... Пройдёмте со мной, я покажу Вам кое-что интересное.
Караффа толкнул тяжёлую позолоченную дверь, и мы очутились в узком, очень длинном, тёмном коридоре. Он захватил с собой серебряный подсвечник, на котором горела одна-единственная толстая свеча.
– Следуйте за мной, – коротко приказал новоиспечённый Папа.
Мы долго шли, проходя множество небольших дверей, за которыми не было слышно ни звука. Но Караффа шёл дальше, и мне не оставалось ничего другого, как только в молчании следовать за ним. Наконец мы очутились у странной «глухой» двери, у которой не было дверных ручек. Он незаметно что-то нажал, и тяжеленная дверь легко сдвинулась с места, открывая вход в потрясающую залу... Это была библиотека!.. Самая большая, которую мне когда-либо приходилось видеть!!! Огромнейшее пространство с пола до потолка заполняли книги!.. Они были везде – на мягких диванах, на подоконниках, на сплошных полках, и даже на полу... Их здесь были тысячи!.. У меня перехватило дыхание – это было намного больше библиотеки Медичи.
– Что это?! – забывшись, с кем здесь нахожусь, ошеломлённо воскликнула я.
– Это и есть КНИГИ, мадонна Изидора. – спокойно ответил Караффа. – И если Вы захотите, они будут Ваши... Всё зависит только от Вас.
Его горящий взгляд приковал меня к месту, что тут же заставило меня вспомнить, где и с кем я в тот момент находилась. Великолепно сыграв на моей беззаветной и безмерной любви к книгам, Караффа заставил меня на какой-то момент забыть страшную реальность, которая, как теперь оказалось, собиралась в скором времени стать ещё страшней...
Караффе в то время было более семидесяти лет, хотя выглядел он на удивление моложаво. Когда-то, в самом начале нашего знакомства, я даже подумывала, а не помог ли ему кто-то из ведунов, открыв наш секрет долголетия?!. Но потом он вдруг начал резко стареть, и я про всё это начисто забыла. Теперь же, я не могла поверить, что этот могущественный и коварный человек, в руках которого была неограниченная власть над королями и принцами, только что сделал мне очень «завуализированное» и туманное предложение... в котором можно было заподозрить какую-то нечеловечески-странную капельку очень опасной любви?!...
У меня внутри, всё буквально застыло от ужаса!.. Так как, будь это правдой, никакая земная сила не могла меня уберечь от его раненой гордости, и от его мстительной в своей злобе, чёрной души!...
– Простите мою нескромность, Ваше святейшество, но, во избежание ошибки с моей стороны, не соблаговолите ли Вы мне более точно объяснить, что Вы хотели этим сказать? – очень осторожно ответила я.
Караффа мягко улыбнулся и, взяв мою дрожащую руку в свои изящные, тонкие пальцы, очень тихо произнёс:
– Вы – первая женщина на земле, мадонна Изидора, которая, по моему понятию, достойна настоящей любви... И Вы очень интересный собеседник. Не кажется ли Вам, что Ваше место скорее на троне, чем в тюрьме инквизиции?.. Подумайте об этом, Изидора. Я предлагаю Вам свою дружбу, ничего более. Но моя дружба стоит очень многого, поверьте мне... И мне очень хотелось бы Вам это доказать. Но всё будет зависеть от Вашего решения, естественно... – и, к моему величайшему удивлению, добавил: – Вы можете здесь остаться до вечера, если желаете что-то почитать; думаю, Вы найдёте здесь для себя очень много интересного. Позвоните в колокольчик, когда закончите, и Ваша служанка покажет Вам дорогу назад.
Караффа был спокоен и сдержан, что говорило о его полной уверенности в своей победе... Он даже на мгновение не допускал мысли, что я могла бы отказаться от такого «интересного» предложения... И уж особенно в моём безысходном положении. А вот именно это и было самым пугающим... Так как я, естественно, собиралась ему отказать. Только, как это сделать я пока что не имела ни малейшего представления...
Я огляделась вокруг – комната потрясала!.. Начиная с вручную сшитых переплётов старейших книг, до папирусов и рукописей на бычьей коже, и до поздних, уже печатных книг, эта библиотека являлась кладезем мировой мудрости, настоящим торжеством гениальной человеческой Мысли!!! Это была, видимо, самая ценная библиотека, которую когда-либо видел человек!.. Я стояла, полностью ошеломлённая, завороженная тысячами со мной «говоривших» томов, и никак не могла понять, каким же образом это богатство могло ужиться здесь с теми проклятиями, которые так яро и «искренне» сыпала на им подобное инквизиция?... Ведь для настоящих инквизиторов все эти книги должны были являться самой чистой ЕРЕСЬЮ, именно за которую люди горели на кострах, и которая категорически запрещалась, как страшнейшее преступление против церкви!.. Каким же образом здесь, в подвалах Папы, сохранились все эти ценнейшие книги, которые, якобы, во имя «искупления и очищения душ», до последнего листочка, сжигались на площадях?!.. Значит, всё, что говорили «отцы-инквизиторы», всё, что они творили – было всего лишь страшной завуалированной ЛОЖЬЮ! И эта безжалостная ложь глубоко и крепко сидела в простых и открытых, наивных и верующих человеческих сердцах!.. Подумать только, что я когда-то была абсолютно уверена, что церковь была искренна в своей вере!.. Так как любая вера, какой бы странной она не казалась, для меня всегда воплощала в себе искренний дух и веру человека во что-то чистое и высокое, к чему, во имя спасения, стремилась его душа. Я никогда не была «верующей», так как я верила исключительно в Знание. Но я всегда уважала убеждения других, так как, по моему понятию, человек имел право выбирать сам, куда направить свою судьбу, и чужая воля не должна была насильно указывать, как он должен был проживать свою жизнь. Теперь же я ясно видела, что ошиблась... Церковь лгала, убивала и насиловала, не считаясь с такой «мелочью», как раненая и исковерканная человеческая душа...
